– Ты его все равно не удержишь. Если он сквозь космос прыгает, то сбежать от тебя ему труда не составит!

– Мне нет нужды его привязывать, Саш. Он и так не уйдет без терральтера. А судя по тому, что мои ребятки вырубили его без единого выстрела, форисциане все-таки не супермены. Бессмертие – да, но не сила. Так что ему ничего не остается, кроме как пойти на компромисс.

– Рассчитываешь, что он поделится информацией о терральтере? – догадалась я. – Да никто в здравом уме не позволит тебе уничтожить целый вид! Это же зверство, как ты не понимаешь?

Сергей открыл рот, чтобы ответить, но вдруг насторожился и прислушался, а потом повернул голову вбок, вглядываясь в отброшенную энерпультом тень. А, ну ясно, опять глюк словил.

Хм…

– Твои «тени» – они ведь появляются, когда ты хочешь кого-то убить, правда? Если ты совершишь задуманное, представляешь, что они с тобой сделают? Готов к такому?

Сергей на миг побледнел, но тут же взял себя в руки. Чего нельзя было сказать о Фоке, который затрясся так, будто взбивал пуд масла. Ну-ка, ну-ка…

– И не только с тобой, но и с теми, кто тебе помогал… и теми, кто бездействовал и не остановил тебя! Они тоже будут убийцами! У вас будет целая планета теней!

– К чему ты во… – начал Сергей, но договорить не успел.

Фок подскочил и шарахнулся назад, тяжело дыша и неотрывно пялясь в темноту. А потом так вжался в стену, что даже Сергей сообразил, что дело нечисто.

– Он их видит! – торжествующе оскалилась я. – Доволен, воспитатель?

Вот она – месть оскорбленной совести! Не зря миррийцы так боятся ее рассердить, ведь наказание последует за тобой всюду, от него не скроешься на недоразвитой планете, не сбежишь через туннель. Оно в твоей голове! И если даже ты, полукровка, ощущаешь отдачу, то что говорить о полноценном миррийце?

– Фок!

Казалось, парень вообще его не слышит. Он смотрел сквозь капитана и безостановочно шептал:

– Я не убийца! Пожалуйста…

– Фок, успокойся, слышишь?! – Сергей изловил братишку и хорошенько его тряхнул.

– Нет! Нет! Это не я…

– Фок!!!

Пользуясь случаем, я попыталась освободиться, но наручники были слишком крепкие и обхватывали руки практически без зазора. Хоть пальцы ломай, честное слово! Временно отринув столь радикальные меры, я принялась тормошить Рима, что с учетом связанных конечностей смотрелось на редкость странно, если не сказать вульгарно.

– Давай же! – шипела я сквозь зубы, извиваясь всем телом в попытках пнуть его повесомее. Эх, зря Фока облила, надо было Рима!