– Вы отлично поместились, – пожал плечами фермер, видя, что Энндал сомневается, пока стоит внутри. – Простите, но… – добавил он тихо, обращаясь к Энею, – почему он хочет путешествовать в клетке?

– Это не для него, а для желтокожего, – сказал Эней, указывая на Менга.

– Понятно, – ответил мужчина со знающим видом, крепче сжимая вилы. – Что вы собираетесь с ним делать? Продать его в цирк? Я могу найти вам покупателей, если хотите, за небольшую плату.

Менг бросил на крестьянина грозный взгляд, и тот резко отступил, затем забрался в клетку, чтобы занять место Энндала.

Лиз протянула руку:

– Вот, затычки для ушей, они очень эффективны.

– Что?

– Засунь их в уши, звук станет тише.

Они накрыли клетку одеялами, затем Леонель проскользнул внутрь, чтобы втащить труй-де-нуй. Ему было трудно выбраться: химера преграждала ему путь. Клетка накренилась, тележка заскрипела, когда Леонель с трудом выбрался наружу.

– Он крепкий малый, ваш желтый человек, – прокомментировал крестьянин и перекрестился.

Теобальд никак не прокомментировал их странное поведение. Чем больше времени проходило, тем мрачнее он становился, не оставляя сомнений в том, что его единственная цель – как можно скорее вернуться в Каркасон.

Менг пробыл в клетке добрых два часа, затем они поменялись. Следующим вошел Оанко, затем Энндал и, наконец, Брисеида. Затычки для ушей Лиз оказались на удивление эффективными. Как только она вставила их в уши, наступила сюрреалистическая тишина. Тем более что это не мешало тележке беспрестанно раскачиваться, и она все еще могла видеть, как химера неистово царапает ногтями прутья клетки и визжит толстыми губами. Опасаясь случайно прикоснуться к ней, Брисеида руками обхватила ноги, свернувшись калачиком в углу клетки.

Время от времени существо поворачивалось к ней. Одеяла пропускали несколько потоков света через решетку, и Брисеида видела, как глаза труй-де-нуй светились в темноте, словно вопросительные знаки. К ее дыханию гиены добавилось еще и зловоние, которое под толстым куполом одеял усилилось в десять раз. Но химера тут же возобновляла свои неистовые поиски и забывала о своем наблюдателе.

В клетке у Бресеиды было достаточно времени, чтобы обдумать свое положение. В первую очередь она подумала о канцлере Ли в Китае, который оставил их метаться, прячась в тени, выжидая удобного момента для удара. Их ошибка заключалась в том, что они не представляли, насколько плохо все может сложиться. Поэтому она заставила себя представить самое худшее.

Это было нетрудно: херувимы даже отметили в своем блокноте происхождение Энндала. Все, что требовалось от Элиты, – это разоблачить его во время поединков. Это был бы позор для всей семьи Теобальда: Изольды, Кассандры, Бодуэна и даже отца Изольды, сенешаля Каркасона. Если бы последний не входил в Элиту, это дало бы архиепископу Дю Мулену повод заменить его одним из своих подчиненных. «Да, – подумала она разочарованно, – этой информации было более чем достаточно, чтобы архиепископ решил подождать лучшего момента для удара». И она преподнесла им на блюдечке всю необходимую информацию…