Пока Матвей что-то там заказывал, количество не слишком добрых взглядов на мою персону всё увеличивалось. Натурально — сначала несколько явных магов недобро зыркают. Потом — ещё и ещё. Пырятся, сволочи нетолерантные, и раздражают, да.

Подумал я, тряхнул головой, отрастив связку бело-стальных тросов из черепа. Сложил лапы на груди, оглядел добрым взглядом пырящихся на меня, да и выдал в потолок:

— Ничему эти свинотрахи не учатся!

И, на удивление, помогло. Кто-то поржал, пара гнумов, которые и не пырились злобно, аж пальцы большие с ухмылками в бороду показали. Ну, в общем, кто-то всё равно злобно зыркал, но не весь кабак, а то прям неуютно было. Так кулаки и чесались.

Ну и с Матвеем, чавкающим пропитанием, обсудили, что и как. Обучаться я могу часов двенадцать в день, каждый день. Хоть практическому применению — насколько я понимаю, тайны страшной из разработок не делали. Правда, по контексту выходило, что большая часть производства — условно ручная, завязанная на конкретную магию конкретного людя или металюдя.

Ну, мне именно “принцип” интересен, так что нормально.

В общем, Матвей пожрал, обозначил сроки и намылился срулить.

— Сейчас подойдёт мой сотрудник, будет вас сопровождать, ответит на вопросы. Ваше “интересно” я правильно интерпретирую как этакую экскурсию?

— Правильно, — кивнул я.

— Вот и хорошо. А у меня, прошу простить…

— Дела. Прощаю.

— Да, дела, Кащей. А вот и Сеня, — тыкнул Матвей мне за спину.

— Перумовский! — всё что мог я сказать, обернувшись.

Дело в том, что сзади топал… хоббит. Натуральный: несколько инфантильные черты морда лица, крупные кудри, мохнатые босые ноги под бриджами. И башка непропорционально большая, не патологично, но здоровый чан, относительно крепко сбитого тела. Вот только вместо правоверных полутора метров эта хобиттятина была за метр восемьдесят.

— Да, читал, — слабо улыбнулся Сеня. — И Матвей, не надо анекдота, — взмолился он.

— Не буду, — ухмыльнулся Матвей вставая.

— Я его и так знаю, потому и “перумовский”, — уточнил я.

Но смех смехом, но мне на растерзание отдали вкусного, жирного хоббита, набитого всяким “интересно”. Так что потёр я лапы и стал мохноногого трясти. Для начала — “а что енто у вас в Меллорне-то творится?”

И довольно занятно. Например — четырёхчасовой рабочий день. Поголовно, просто как характеристика гражданства.

— А с чего обязаловка-то? — уточнил я. — У вас пятьдесят тысяч рыл, чем они заняты-то?