Раббан поднял машину, сделал разворот над горами и вернулся, на этот раз включив лазерные пушки. Он знал, что здания и персонал не прикрыты силовыми щитами, так как призрак угрозы нападения проклятых песчаных червей неотступно витал над Оргизом, но Раббан не мог гарантировать, что никто из рабочих не имел силового щита. Поэтому он сначала направил огонь на склоны утесов, проведя по ним огненную линию, вдоль которой отламывались громадные глыбы, рушившиеся на горящее дно каньона.

Раббана охватила безумная радость разрушения и упоения властью. Будь у него время, он сравнял бы с землей всю горную гряду, кусок за куском. Но времени ему не оставили. Дядя обещал задержать графа Фенринга, насколько это возможно, но министр специи хитер и коварен, поэтому следовало поспешить. Вслед за ним и другие орнитоптеры открыли огонь из лазерных пушек, откалывая от утесов все новые глыбы.

Раббан сделал еще один круг и сбросил на каньон оставшиеся бомбы. На месте Оргиза теперь осталась выжженная пустыня.

Несмотря на то что жестокая необходимость этого разрушения возмущала его, Раббан испытывал неподдельную радость. Он подал сигнал эскадрилье, и машины, развернувшись, полетели прочь, как стая воронов, направляясь к резервной базе Харконненов в открытой пустыне. Раббан не сомневался, что барон будет гордиться его действиями.

Наконец, после томительной шестичасовой задержки, ударные силы барона поднялись с поля Карфагского космопорта. Фенринг и его ментат сидели в защищенном наблюдательном орнитоптере вместе с бароном Харконненом. Фенринг понимал, что командовать операцией предстоит барону, но на всякий случай включил передатчик, как только машины полетели над открытой пустыней.

Граф объявил:

– Мы захватим контроль над нелегальными действиями и не позволим ни одному орнитоптеру ускользнуть. Вы имеете право употребить любые необходимые средства, какие сочтете нужным, для подавления активного сопротивления, но не ошибитесь – нам нужны пленные для допроса.

– Любые необходимые средства, – повторил Дардик. – Здесь очень много необходимых вещей.

Барон, нахмурившись, покосился на ментата и взял микрофон передатчика.

– Это барон Харконнен. Просьба подтвердить получение приказов.

Он бросил сердитый взгляд на Фенринга, который виновато пожал плечами, затем толкнул его в бок. Командиры судов ответили. Насколько они понимали, поступили совершенно разумные приказы. Никто не подозревал, что на самом деле барон желал совершенно другого.

На всем пути флотилии тяжелых боевых машин Харконнен вытирал пот, непрерывно выступавший на его лбу, и наконец включил климат-контроль, чтобы в кабине стало прохладнее.