Джесс уставился на диванчик, чувствуя, как вена пульсирует у него в виске. «Давай же, – мысленно взмолился он. – Давай, не медли. Не позволь им себя схватить!»

Когда очертания Морган появились, как красное облако крови, костей и мышц, Джесс моментально подскочил на ноги и подошел к ней. Когда она сделала вдох, он уже был рядом. И взял ее за руку.

Морган тут же крепко обняла Джесса, издав жуткий, сдавленный плач, схватившись за Джесса так сильно, будто ожидала, что ее вот-вот силой уволокут от него.

– Нет, – прошептала она, уткнувшись носом в рубашку Джесса. – Нет.

Джесс погладил Морган по волосам и прижал губы к соленой коже у нее на виске.

– Морган, – сказал он, – я рядом. Ты не одна.

– Ты не понимаешь, – сказала она, дрожа всем телом при каждом вздохе. – Меня запрут здесь насовсем, и я не смогу, не смогу…

– Никто тебя не запрет, – пообещал ей Джесс, и правда подразумевая это. – Однако нам надо выяснить, чего от нас хочет скрыватель. Ты мне доверяешь? Я не подведу тебя, Морган. Только не в этот раз.

Морган вздрогнула и наконец расслабилась – совсем немного, но достаточно, чтобы Джесс сумел выдохнуть, когда она перестала сжимать его мертвой хваткой. Он проводил Морган к скамейке и налил чашку чая, а затем повернулся к Санти и Вульфу, которые стояли неподалеку и разговаривали с Григорием. Глен уже перевязали ногу, положили на носилки и понесли к врачам, чтобы те позаботились о ее разорванных мышцах и сосудах. Когда Глен уносили, Джесс успел коснуться ее руки, и она ободрительно кивнула в ответ.

– Ты за главного, пока я не вернусь, – сказала она Джессу. Отчасти она говорила в шутку, отчасти совершенно серьезно.

Джесс кивнул в ответ и сказал:

– Не уверен, что мне есть кого возглавлять, но я сделаю все, что в моих силах. Глен. Не смей умирать.

– Ну что ж, – произнесла Глен и выдавила из себя странную, слабую улыбку. – Если только это приказ.

Когда Глен унесли, на лестнице появилась верховная скрывательница в сопровождении целой дюжины, если не больше, других слуг и пленников Железной башни, на шеях у которых красовались золотые ошейники.

Мать Вульфа. Возраст явно был ей к лицу, и выглядела она сногсшибательно. А власть окутывала ее, словно мантия, и Джесс буквально чувствовал, как ее уверенность и сила тянутся по залу. Каждый кланялся, когда она проходила мимо, и даже Никколо Санти сделал шаг назад и кивнул, приветствуя ее.

Однако сын скрывательницы кланяться не спешил. Вульф лишь уставился на нее, как на незнакомку, а затем произнес:

– Это что такое? Ты собираешься торговаться с архивариусом? Использовать нас в качестве разменных фишек?