С трудом доплыв до противоположной стороны, Хван Пак стал искать, за что ухватиться. Самым удобным ему показалось то место, где корпус автобуса лег на лед. Однако, к несчастью для него, в тот самый момент, когда он положил руку на край полыньи, массивный корпус накренился еще больше, сминая хрупкий лед. Рука Хван Пака оказалась зажата в этой щели. Он закричал, силясь высвободить четыре раздробленных пальца.
Пятого пальца много лет назад его лишила мать Сейхан в уплату за карточный долг. Теперь Хван Пак был в долгу уже перед самой Сейхан, и этот долг был несравнимо больше.
– Помогите! – воскликнул Хван Пак, клацая зубами.
Сейхан наклонилась. В глазах северокорейского ученого мелькнула искра надежды.
Но вместо этого Сейхан подобрала окурок, выпавший у него, когда он прыгал в воду, и, выпрямившись, подула на светящийся кончик.
Надежду сменил ужас. Несомненно, Хван Пак также чувствовал запах солярки и машинного масла, толстым слоем разлившихся по поверхности воды.
– Холодно, да? – спросила Сейхан. – Давай я тебя согрею.
Она стряхнула пепел в воду. Дождь раскаленных искр воспламенил сначала пары, затем и лужицу машинного масла и солярки. По воде побежали голубые язычки пламени, спешащие к Хван Паку.
Не обращая внимания на его истошные крики, Сейхан развернулась и направилась к берегу, оставив его гореть сверху и замерзать снизу.
Глава 32
Глава 32
Чжулон Дельгаду лежал на льду в растекающейся лужице теплой крови. После того как затихли выстрелы, он слышал крик Хван Пака, молящего о пощаде; затем раздались его жуткие вопли. Но Чжулон не испытывал жалости к этому человеку. Ублюдок сполна заслужил такой конец.