Кажется, голос принадлежал лекарю. Тому самому, который лечил порванную Алтаем руку. Ладно, нечего разлеживаться, раз так просят очухаться.

Я шумно вдохнул ртом воздух и распахнул глаза.

Передо мной возникло бледное, подсвеченное холодным светом ламп, лицо врача. Невысокий, с залысинами, он стоял передо мной с маленьким тонким фонариком. Рукава его халата были закатаны, а на тыльных сторонах ладоней распухли вены. Сам врач выглядел примерно так же, как я себя чувствовал.

Хреново он выглядел.

— Дайте воды, пожалуйста, — попросил я, сфокусировав взгляд на бледном лице лекаря.

— Погодите. Сначала осмотр.

Он посветил мне фонариком в глаза, проверил состояние кожи, задал несколько дежурных вопросов и, судя по всему, остался удовлетворен.

— Что со мной случилось? — спросил я, оглядевшись.

Мы находились в отдельной палате лазарета. Она была не чета новеньким и пахнувшим свежей краской палатам Исправительной академии. Здесь все было старым, если не сказать древним. Скрипучая стальная койка на заедающих колесах, щербатые деревянные рамы окон, застиранное белье…

— У вас была разорвана селезенка, если это вам о чем-то скажет, ваше сиятельство, — сухо отозвался лекарь и протянул мне полстакана воды. — Внутреннее кровотечение. Полагаю, это следствие падения в тот колодец. Ваш товарищ рассказал, при каких обстоятельствах это случилось.

Я поперхнулся жидкостью.

— Жить буду?

— Разумеется! — фыркнул врач. — И поскольку воспитание в мою сферу ответственности не входит, опущу тираду относительно совершенного вами безрассудства. Однако директору о вашем проступке я был вынужден сообщить. Слишком серьёзная травма.

Я рассеянно кивнул.

— Да черт с ним, пусть наказываюсь. Что вы со мной делали?

— Ну, времени на размышления у меня не было, знаете ли. Пришлось применять комбинированный метод лечения. Инвазивный, разумеется. То есть провести срочную операцию. Благодаря моим способностям все прошло быстро и успешно. А шрам зарастет. У вас безумно быстрая регенерация даже для воина, так что через месяц и следа не останется.

Я слушал лекаря вполуха. Да уж, не повезло. С другой стороны, мне уже не привыкать получать травмы. Хорошо хоть, что я вырубился и не чувствовал всех этих, несомненно, жестких, вмешательств.

— Не волнуйтесь, вашей жизни больше ничего не угрожает, — поспешил заверить меня лекарь. — Однако несколько дней даже вам придется провести в покое нашего стационара. Все же повреждение было серьезным, да и операция — дело нешуточное.

— Хорошо, как скажете, — кивнул я. — Только вы ведь сможете пустить ко мне посетителей?