— Что там еще? — рявкнул он.

Ему что-то глухо ответили. Кажется, «гости». Он медленно развернулся к нам. Черт. Пошел к Елисеевой. Нет! Нет, нет, нет…

И в этот момент она распахнула глаза.

— Замри! — прохрипела она сухими губами.

Захария резко остановился. Аглая попыталась подняться, но тут же рухнула. Слишком слаба. Слишком…

— Развяжи его… — она протянула руку в мою сторону.

Захария пытался сопротивляться, но дар Елисеевой был сильнее. Скрежеща зубами, он подошел ко мне и принялся расстегивать ремни. Правая рука… Левая…

Аглая издала протяжный стон и отключилась. И сила ее приказа рассеялась в тот же миг.

Но было поздно.

Свободными руками я вцепился в него и потащил на себя. Захария щелкнул пальцами, с них сорвалась борозда огня, но я уклонился и со всей дури долбанул его в стену. Он ойкнул, попытался вырваться, но я тут же перехватил его крепче, снова подволок к себе и приложил головой к стальному бортику своей кровати. Захария обмяк и сполз на пол, а я тут же принялся срывать оставшиеся ремни.

Освободившись, я спрыгнул босыми ногами на холодный пол. Каменный. Такой же, какой был в том коридоре. Значит, мы все же оказались там. Я склонился над Захарией, проверил пульс. Живой. Это хорошо, потому что хотя бы одного «языка» отсюда прихватить надо.

Только сперва обезопасим.

Я затащил его на кровать и пристегнул теми же ремнями, которые только что опутывали меня.

— Отдохни чутка, — выдохнул я и подбежал к Аглае.

— Эй! Жива?

Девушка застонала, но все же открыла глаза.

— Много… сил. Дар отнимает много сил.

— Лежи пока. Я постараюсь нас вытащить. И, кажется, за нами все же пришли.

Аглая только сейчас заметила, что срам ей почти не прикрыли и подтянула простынь так, чтобы оставить побольше пространства для воображения. А я увидел, что рана на ее груди неестественно быстро затянулась. Жаль, что тот лекарь выбрал не ту сторону. С таким даром прямая дорога в лучшие дома.

Слава небесам, меня хотя бы переодели в подобие пижамы. Всяко лучше, чем бегать в халате, вентилируя яйца. Уже по старой традиции я примерился к туфлям Захарии, но… Мужик оказался Золушкой. Я носил сорок пятый, а у него был сорок первый, а то и меньше. Жаль. Надо было мародерствовать над Глыбой.