— А что? — сразу набычился крановщик и показал большой палец, миролюбиво улыбнувшись.

Он, например, был всецело за зелье. Ибо на весь вечер позабыл про большую любовь. А это уже — не мало. Впереди лишь остаток безрадостной жизни, если не найдёт своих Глори-Холов.

— Да нормально. Как сочок идёт, — добавил Стасян. — Да, Кишка?

— Я — Арсен! — напомнил Кишинидзе, так как был уже не просто литёхой, а человеком из почти элиты.

— Сеня, ты чё такой хмурый? — тут же распознал этот намёк на элитарной Стасян.

— Напился что ли?

— Я? Да я трезв как осколок… картонка… стёклышко, — перечислил капитан с ходу.

— А чё почернел весь? Загорел? — ржанул крановщик, доставая мягкий козырь расизма из рукава. Не в стиле «убить всех чёрных», а с намёком на — подъебать. Но с улыбкой, и без последствий в виде колюще-режущих и прочих проникающих со вмятинами в черепе.

Кишинидзе кивнул открывшемуся варианту действий, но предположений делать не стал. У гор свои законы. Даже — миропорядок. Можно только принять. А шеф почему-то не одобрял больше двух драк не неделе с непонятливыми. Лимит был превышен ещё в среду.

Нельзя!

В поисках скорого решения, Арсен на Борю посмотрел. Нет, при свидетелях точно не стоит разборки устраивать.

В связи с этим он тут же подлил в стакан дамы из баклажки, долив почти до краёв, чиркнул зажигалкой, чем опалил очередные края очередного стакана поднявшемся над стаканом пламенем. Тут же дунул на него как не свечу, смахнул дымок, как будто и не было. И протянул стакан Боре с такой мыслью «догонится и разберёт, кто прав».

— Ты давай это… без этих вот самых, Борь, — на всякий случай уточнил почти капитан.

— Это же чистый яд! — возразил Боря, даже не думая брать стакан в руку. — Эталонный!

— Не ссы, я… это… обезвредил. Так что давай это… ну с нами… простуды изгонять… И вирусы преду…предупержу… предупреждать…

— Какой с вами?! — всё ещё делал попытки вернуть даму в чувство Боря. — Что с Кристиной? У ней даже мышцы не расслабляются. Что это? Шок? Кома? Спастика мышц?

— Она же просто это… поторопилась, — поставил свой диагноз Кишинидзе. — А я протормозил. Я же это… думаю!

— Мужика у ней просто хорошего нет, — поставил Стасян и свой диагноз и зацокал. — Сеня, знаешь, как раньше утопленников англичане спасали?

— Не-а. Гуголь, как? Ай, бля. У меня же кнопочный.

— В жопу дым вдували, — ответил без всяких интернетов крановщик. — Ну… дыма у нас нет. Я последнюю выкурил. Так что просто вдуй ей!