На меня надвигался воин, облаченный в турнирную металлическую кирасу, вымазанную краской словно кровью, гармонирующей со свежими пятнами на песке. В одной руке он держит топор, в другой кинжал. Я чувствую, как в тело вонзилась игла, тепло, а вместе с ним заряд бодрости словно прилив, волнами разошелся по всему телу. Лицо противника перекосило, вся его мимика выразила сильную боль, перешедшую в безумную ярость, и с иступленным криком он бросился на меня. Я никогда не фехтовал, нас этому не учили, тем не менее, как мог встал в подобие боевой стойки, ожидая врага для одного мощного удара. Свежеватель надвигается с поражающей быстротой, я заношу меч, мгновенье и обрушиваю боковой удар на врага.

Обезумев от препаратов, он даже не попытался увернуться, меч вонзился в бок гладиатора, дойдя до позвоночника. Вождь банды отшатнулся, сделал шаг в мою сторону, и упал на колени. В угоду зрителям, я добил узника, вонзив в грудь меч, и оставив его в теле эффектно удалился, аплодируя зрителям. Толпа ликовала. Получил ли я удовольствие от победы? Нет, все подчинено цели.

***

С момента боя допросы практически прекратились их сменили тренировки малыми группами под контролем хорошо вооруженных охранников. Мне начали колоть препарат, блокирующий отторжение имплантов. Нас тренировалось четыре человека, когда как надсмотрщиков было двенадцать. В мою группу входил молодой ирокез, сражающийся молотом, бывший командир роты Корпуса капитан Фок, с мечом и щитом, который всегда становился по стройке смирно завидя меня и рядовой солдат Корпуса, что разочаровался во всей своей жизни, в его руках лежал трезубец, которым он благодаря чистой удаче смог заколоть своего первого соперника. До нас довели, что в следующем бою будем сражаться в команде, так как «пленники слишком много жрут, а еду необходимо экономить вдвойне, после уничтожения части ферм». Спектакль продолжается, и мне в нем отвели главную роль. Единственное хорошее событие после крайнего боя — азартный тюремщик сдержал слово, и в моих руках оказалась пачка сигарет и дерьмовая книга из бульварщины Новасити, тем не менее все лучше, чем смотреть в потолок.

***

Во втором бою против нас выставили четырех бойцов в образе Апостолов Очищения, рискну утверждать, что они самозванцы, вряд ли кто выжил после штурма форта. Исхудавшие измученные тела держала на ногах убойная доза наркотиков. Я, как и в прошлый раз поприветствовал трибуны, за что поймал на себе укорительные взгляды боевых товарищей. Не дожидаясь сигнала о начале боя псевдоапостолы ринулись к нам. Облаченные в грязные табарты со следами крови и пуль, без доспехов, с грубыми тесаками, они по замыслу обязаны были умереть в этом бою. Я приказал держать разряженный строй на одной линии, позволяющий встретить их всем разом и в то же время дающий свободу для размаха и уклонения. Как и ожидалось самый здоровый вырвался вперед. Я нанес удар сверху вниз, он попытался отразить тесаком, безуспешно, блок пробит, а меч рассекает ему грудь, после чего его добивает трезубцем рядовой. Следом навалились остальные, молодой дернул за древко, но оружие безнадежно застряло, доля промедления и ему тесаком распороли живот, прежде чем подоспел ирокез и молотом размозжил голову нападавшему. От моего первого удара, на удивление ловкий для своего истощенного состояния, номинальный командир врага увернулся, и уже мне пришлось парировать выпад, затем еще один, враг сблизился, делая невозможным размах моего длинного меча, очередной удар не успеваю перехватить и тесак скользит по моим доспехам. Этого мгновенья мне хватило для тычка гардой, противник отшатнулся, и новой атакой я отсек ему ногу, повалив на землю, и затем резким движением пронзил сердце обреченного. В то же время, бывший офицер Корпуса перерезал глотку последнему бойцу. Толпа рукоплескала. Острие моего меча нацелилось на лорда-диктатора, бросая ему вызов, а последующий плевок — грубейшее оскорбление нового лидера. Зрители отреагировали на неожиданный жест еще большей бурей оваций. Судя по замешательству в ложе, он не ожидал подобной дерзости и тем более такой реакции простого народа, приятно осознавать, что я нассал в его бочку меда, как говорили древние. И все же он быстро сориентировался, позерно улыбнулся и кивнул в ответ, демонстративно принимая вызов. Я напрягся, предвкушая новый бой, только продолжения не последовало, разрушив мою фантазию, нас отвели обратно в камеры, подгоняя словно скот.