Позже, придя в себя, Центурион увидел рядом старого друга.

Бывший легат его легиона, а ныне — советник военной палаты, Юлиан Август сидел рядом с его койкой и, заботливо улыбаясь, предусмотрительно протягивал чашу с водой. До сих пор Центурион не мог привыкнуть к новому виду командира. Из-под белой тоги, с трудом прикрывавшей шрамы, выглядывало мощное тело старого воина, больше пригодное для носки боевых доспехов, чем сенаторское платье.

— Ты не перестаёшь удивлять меня, — произнёс Юлиан, как только Центурион оторвался от чаши, — когда тебя нашли, ты был приколот мечом к земле, точно муха булавкой. Все были уверены, что ты мёртв.

— Сергиус, — прохрипел Центурион, — его схватили!?

— Нет, — печально ответил Юлиан и грустно покачал головой с проседью на висках.

— Он предатель! — раздался хрип Центуриона, — Его необходимо остановить, пока он не сделал нечто…

Раненного прервал кашель, и бывший легат взял товарища за плечи, успокаивая его.

— Тише-тише, — приговаривал он, — мы уже знаем. Вся Империя уже знает.

Юлиан замолчал, но по его лицу Центурион понял, что произошло ещё что-то, не менее ужасное, чем предательство родины.

— Что случилось? — спросил он, стараясь унять дрожь в голосе.

— Тебе нельзя переживать, Центурион.

— Прошу! Я должен знать!

Они встретились взглядами. Две пары серых глаз долго смотрели друг на друга. Одни — в ожидании, другие — размышляя, стоит ли продолжать этот разговор. В конце концов Юлиан вздохнул, заново наполнил чашу водой и, протянув её другу, сказал:

— Два дня назад, Сергиус со своими легионерами ворвался в Матизы. Они разграбили город, вырезали всю стражу и всех попавшихся жителей. Затем захватили часть кораблей в порту и ушли морем в неизвестном направлении.

— Два дня назад? — спросил Центурион, переварив услышанное, — А сколько тогда я уже здесь?

— Сегодня пятый день.

От неожиданности, опытный воин чуть не выронил чашу. Мысли бешено метались у него в голове: «Пять дней! Подумать только! Целая жизнь могла пройти за это время, но предателей так и не смогли остановить…».

— Что ж, ясно, — только и сказал он вслух, а затем повернулся на кушетке лицом к товарищу и сел, свесив ноги.

— Нужно собрать силы, — сказал он, — и отправиться в погоню за предателем. Я готов возглавить её, как только поправлюсь.