— Захлопнись… Не желаем иметь с тобой ничего общего. — Сказала Татьяна, поспешно дёрнув сестру за рукав, кивнув в сторону склада.

Всё же нужно было немного выждать, но меня интересовало, как там дела у Алексея и девчат. Потому я рванул верх ворота рубашки, сорвав пуговицы и оторвал карман. Для большей трагичности, ещё и на плече порвал левый рукав по шву. Далее, выправив из штанов одни край сорочки, взъерошил волосы и перебросив китель через руку, вышел со склада.

Как и ожидалось, не успел я сделать даже пары шагов, Пётр оказался возле меня, при помощи техники быстрого перемещения, преградив путь, а сестрички решили повременить со своим уходом. Девушки сейчас смотрели на меня с явным удивлением и в тоже время со злобой.

— Что случилось? — Пётр хотел схватить меня за ворот, но вовремя совладал с эмоциями.

— А мне откуда знать? — Я демонстративно поднял смартфон и потряс им в пальцах, наблюдая как бледнеют сёстры Милославские. — Хотел родителям позвонить, а в зале шумно. Решил туда зайти, думал там потише, а эти две на меня накинулись ни слова не говоря. Свали теперь.

Толкнув плечом Петра, изображая вселенскую обиду, я взял направление на выход из зала, подмигнув и бросив хлопающим от удивления глазами сестрёнкам, что они «бешеные овцы».

Решив, что пусть Милославские сами выкручиваются, я поспешил к основному выходу из зала. Облегчению моему не было предела, когда в фойе перед главным входом обнаружилась вся компания…

— Князь Станислав, а может вы расскажите, что вообще происходит? — Поинтересовалась Лаврова, а на меня уставились вопрошающие взгляды Милы, Дианы, Алексея и Савелия.

— Да ничего особенного, просто нашего Лёху, чуть на такое втухалово не подписали… Ответку за Орсини устроить захотели….

Спешить было некуда. Я начал излагать всё что произошло, опустив «незначительные» подробности. От моих рассказов охренели все, даже мелкий скверх Савелий.

— Вот же крысы гнилые! — Закипел к концу моего рассказа Мосин, тряся кулаками. — Это они меня ворюгой объявить решили?! Да я их сейчас поубиваю!

— Обязательно поубиваем всех, Лёха, но потом. — Похлопал я по плечу своего «коллегу», стараясь успокоить. — Лучше мы их на «дружеском» состязании разорвём, как Тузик грелку, в конце обмена.

— М-да уж… — Вступил в разговор Савелий, качая головой. — Что-то они круто взялись. Неужели мы им здесь настолько мешаем? Мы же им ничего не делаем, а они…

— Сав, вот кто бы говорил. — Я с укором взглянул на беловолосого скверха с детским лицом, напоминающего школьника. — Я вот вам тоже ничего не делал, но вы с начала прошлого года всей «Орловской ложей» мне жизнь испортить захотели.