Судя по одновременному кивку Киры и Тори, возражений не нашлось.
— Пётр, чего мрачный такой, будто случилось что-то непоправимое? — Поинтересовался Владимир Пожарский, поглядывая на старосту класса «Альфа». — Сидишь тут… Надулся, смотришь в одну точку, и вином накачиваешься. Это из-за ссоры со Светланой и Таней? Что у вас вообще произошло? Они тебя видеть не хотят.
— Да там что-то серьёзное. — Подал голос Степан Годунов, разворачивая шахматную доску другой стороной, чтобы походить белыми. — Даже я под горячую руку попал… Предложил сесть и поговорить вам втроём, а они обе как с цепи сорвались. Говорят, сейчас ты у нас на кол сядешь. Такие вот дела. — Взгляд брюнета с жидкими кучерявыми волосами перешёл на Елену, которая что-то старательно вырисовывала в рабочей тетради. — Трубецкая, может ты с ними поговоришь? Чего они на Петьку взъелись?
— Стëпа, вот честно, своих проблем хватает. — Не поднимая головы сказала зеленоглазая блондинка, аккуратно ведя карандашом по линейке. — Пусть сам разбирается. Петя у нас мальчик взрослый и самостоятельный.
— Клавдия, может ты с сестрёнками поговоришь? — Предложил Михаил Пожарский, но девушка с грустным лицом лишь отрицательно покачал головой.
— Да пошли они! — Неожиданно выкрикнул Пётр, глядя в сторону лестницы на второй этаж хмельным взглядом, специально повысив голос. — Даже с простым делом справиться не смогли!
— Это с каким? — Заинтересовался Годунов, сделав ход за чёрных, вновь повернув доску.
— Уже не важно. — Махнул рукой Шувалов, поигрывая вином в бокале. — Чёрт… Где Лазарь, когда он так нужен?
Из коридора со стороны приёмной раздался какой-то шум, после чего послышался гомон и визг прислуги. Парни не успели повставать со своих мест, как из арки ударил столб густого чёрного магического дыма. Послышались звуки борьбы, пару раз что-то грохнуло, в непроглядной черноте мигнуло несколько магических вспышек. Ближайшие тридцать секунд в гостиной раздавались глухие ритмичные удары. Внезапно, чернота быстро рассеялась, как и появилась.
— В этот раз я через дверь. — Сообщил князь Мышкин держа левой рукой Шувалова за ворот кителя, и хорошенько размахнувшись, врезал по окровавленному лицу Петра, швырнув его на пол. — Добрый вечер, господа и прекрасные дамы.
— И что это значит? — Спокойно поинтересовался Годунов, начиная расстёгивать манжеты кителя, чтобы его снять перед боем.
— А я сейчас поясню. — Спокойно сказал Станислав, подзывая жестом испуганную служанку, появившуюся здесь волшебным образом, в руках которой был поднос. — Катечка, солнце моё, поставь вон на тот столик. Не бойся, они тебя не тронут.