Целая вереница военных кораблей угрожающе зависла над бывшей базой Федерации, заслоняя небо. Чуть ниже, явно приготовившись к бою, под ними застыли два пиратских истребителя.

– Это бывший флот миротворцев, – прогремело на всю базу из центрального корабля. – И мы требуем у членов Альянса пиратов освободить Сильвенио Антэ Лиама, проходящего под нашей юрисдикцией. Отказ приравнивается к объявлению войны!

Мартин!.. Как он узнал?…

Значит, вот как он решил поступить: объявить себя «бывшим» миротворцем и обменять безобидные корабли своего флота на вооруженные линкоры… И в этом целиком и полностью была вина одного лишь Сильвенио, потому что он слишком долго медлил с выполнением обещания.

Правило номер два в жизни Сильвенио Антэ Лиама: если у тебя что-то впервые получается, – например, солгать, – это определенно приведет к дурным последствиям.

– У-у-у, какие мы грозные! – отозвался Стрелок из своего истребителя так же по громкой связи, и его голос, искаженный динамиками, резал слух еще неприятнее, чем обычно. – Знаешь, может, я бы и отдал твоему вонючему флоту таких же вонючих хиппарей мою новую игрушку, но ты сказал, что отказ будет означать войну, а это, по-моему, гораздо веселее! Так что – сам понимаешь. Это как бы отказ.

Их с Ядовитым Рогом истребители стартанули одновременно, вонзаясь в небо с умопомрачительной скоростью. Пока корабли миротворцев тратили драгоценные секунды на то, чтобы перестроиться и приготовить пушки, истребители уже прошли навылет сквозь бреши в их тесных рядах и таким образом оказались над ними. Такой простой маневр – а они уже получили преимущество! В них, разумеется, тут же направили огонь из всех орудий, но они уворачивались почти лениво, почти играючи. Сильвенио, неотрывно наблюдая за разворачивающимся в небе действом, с трудом заставил себя прекратить делать аналитические прогнозы на исход боя. Стрелок и Сайго Крэйен занимались этим чуть ли не всю свою жизнь, а Мартин – как наверняка и большинство его нынешних верных последователей – сражался впервые. Господи, да ведь он не был стратегом! Ни стратегом, ни воином, ни генералом, ни военным пилотом, приученным к сложному маневрированию, – Мартин не был никем из них, он был всего лишь наивным идеалистом, верящим до поры до времени, что все конфликты можно разрешить мирно! Мартин был прирожденным дипломатом, талантливым лидером, возможно, любимцем толпы, ценителем искусства и просто замечательным человеком; и теперь этот человек должен был нацелить себя и своих людей на чье-то убийство, на насилие, на серьезный бой, в котором цена не имела значения. И все – из-за глупого-глупого Сильвенио, который не смог вовремя переступить через себя, чтобы этого не пришлось делать кому-то другому. Из-за глупого, эгоистичного, жалкого Сильвенио, который знал, что никогда не сможет себя за это простить.