Как только на пост заступил Олаф, я увёл из костёла первого селянина. Предупредил во всеуслышание о всех возможных последствиях действий, которые я могу расценить враждебно, и повёл…

Как же я дергался! Нет, я осознавал, что человек, шедший передо мной обречен в случае, если выкинет какой-нибудь финт, в особенности, если это будет касаться брата. Тогда уже меня сомнения гложить бы не стали. Но тут я удаляюсь от целого скопища людей и волков, и не оставляю ни одного надзирающего, с которым бы имел ментальную связь! Я тогда еще подумал, что надо б найти какой-то иной, менее энергозатратный способ наблюдения… Но это всё потом.

Я, честно, пытался заглушить паранойю и мыслить разумно. Всё-таки Олаф уже сто раз доказывал, что он Джастину друг. И его стая к нему чуть ли не как к батьке родному относится — не должно быть проблем. Вроде и люди всё поняли, и даже сами помощь предложили… Да и что они сделать-то смогут? Сбежать? Вступить в схватку с волками? Объединиться с волками против меня? Убить Олафа?

Мы уже почти дошли до лаборатории, когда я об этом подумал. Вот, бес его, вовремя… Надо было хоть парочку кадавров всё же оставить. Но Кэйа внутри. Людей же они не тронут? Хотя, кого я обманываю? Не трогал бы человек человека — не случались бы между ними войны и смертоубийства, не говоря уже о всем прочем. Но поворачивать было поздновато. Да и Джастин вот-вот мог уже проснуться.