— «Неужели нельзя обойтись с ней иначе? Что она совершила, что навлекла на себя ваш гнев?»
Неужели нельзя обойтись с ней иначе? Что она совершила, что навлекла на себя ваш гнев?
— «Ты кем себя возомнил, задавать мне вопросы?»
Ты кем себя возомнил, задавать мне вопросы?
— «Я… Я готов принять любое наказание за дерзость. Но, молю. Милосердия…»
Я… Я готов принять любое наказание за дерзость. Но, молю. Милосердия…
— «Милосердие здесь неуместно. Она предала мое доверие и обвиняется в покушении на моего брата. Тебе достаточно? Может немного поторопишься? Тебе же самому легче будет, когда всё закончится. Хотя, как знаешь, и так уже час почти пробил».
Милосердие здесь неуместно. Она предала мое доверие и обвиняется в покушении на моего брата. Тебе достаточно? Может немного поторопишься? Тебе же самому легче будет, когда всё закончится. Хотя, как знаешь, и так уже час почти пробил
Изумленный Октавио уперся взглядом сначала в начавшую мирно посапывать девушку, не веря своим ушам. Переведя взгляд на друга, прошептал одними губами:
— Предала. Покушение.
Ластиэль ответил ему таким же ошалелым взглядом. Измена короне у любой расы всегда каралась в высшей мере. Заставив взять себя в руки, Октавио продолжил:
— «Князь, прошу, дайте ей шанс объясниться. Мой друг попытается допросить её».
Князь, прошу, дайте ей шанс объясниться. Мой друг попытается допросить её
Сет, услышав предложение, начал давиться нездоровым смехом. Нервное напряжение последних дней грозило перейти в истерику. Понадобилось около минуты, чтобы проглотить этот приступ и ответить.
Пока князь боролся с некстати рвущимся гоготом, Октавио запустил пальцы себе в волосы, готовый завыть.
— «Смеется» — также безмолвно передал он Ластиэлю. Тот поджал губы, прикусив их до крови.
Смеется
— Попытайся еще! — тихим шепотом ответил эльф, зная, что Октавио его услышит.
Но Октавио не успел ничего добавить. Сет справился с внутренним хохотом и разразился речью.