- У вас… у ваших предков… были вассалы?

- О да. И довольно много. Но сейчас, как вы понимаете, мы обходимся без них. Но всё равно есть маги, и есть обычные люди. И если мы можем больше, то с нас и спрос больше.

- Откуда вы это взяли? – Глория смотрела недоверчиво.

- Меня так воспитали, - пожала плечами Катрин. – Поэтому я устанавливаю людям в домах магические водопроводы, а моя сестра организует сказочные представления на детских праздниках и фейерверки для взрослых.

Катрин не стала добавлять, что один из братьев отстаивает права магов в парламенте, а второй ворует у всех подряд информацию.

Глория притихла и более вопросов не задавала. Слушала всё, что ей рассказывала Катрин, несмело предлагала варианты подачи воды и магических контуров. И в конце, когда они уже вернулись в офис, попросила разрешения съездить с ней ещё раз. Катрин обещала подумать.

А пока ей нужно было досматривать клятые отчёты.

Правда, поездка на объект разгрузила голову, и можно было уже не механически отмечать, что сделано, кем и как, но – обращать внимание на детали. И довольно быстро Катрин заметила, что проблемные заказы нет-нет, да и случались. Они стали встречаться в течение последних пяти месяцев, и обычно отвечал за эти заказы уволившийся Самуэль. Иногда с ним в паре работал Кристоф, иногда Роже, иногда Валентина. Но – не на главных ролях, как понимала Катрин.

Симона в этих делах замешана не оказалась ни разу, она работала сама, и работала хорошо – вроде бы. До самого последнего времени.

Ещё Катрин стало интересно – а как поживают те заказы, которые были выполнены этой ненадёжной командой? Тоже надо бы узнать. И результаты работы Симоны тоже неплохо бы проверить.

Когда на горизонте возник Вьевилль и спросил, хочет она ночевать здесь, или, всё же, дома, ей оставалось просмотреть ещё примерно семь папок. Что ж, значит – завтра. Вот прямо с утра. А пока отложить всё, что кажется сомнительным, и накрыть заклятием неприкосновенности.

Они с Вьевиллем очень славно заглянули к Анриетте – та выглядела поживее и вообще уже пыталась ходить по палате, опираясь на костыль. И утверждала, что Луис ей не просто разрешил, а прямо сам этот костыль принёс и сказал – надо понемногу вставать. Но магическая штука не позволяет ей ходить более, чем следует – потому что как только время выходит, её навершие загорается красным светом, а сама она начинает истерически вопить. И вопит до тех пор, пока Анриетта не уляжется в постель. А потом питается от датчика на её руке и из красного постепенно становится зелёным. И когда позеленеет – то можно снова встать ненадолго.