Друг прекрасно понимал, что Адам должен слышать его голос. Только это не давало Алеану провалиться в бездну. Адаму нужно было знать, что последний самый близкий человек рядом, что он жив. Если б Скай замолк, Алеан, наверно, выбросился бы в окно, не справившись с болью. Только когда пришло полное осознание, после слов про библиотеку, кресла-мешки, приставку и животных, осознание того, что те счастливые дни, светлые моменты и любимых людей никогда не вернуть, Адам выпустил весь негатив, накопившийся внутри за весь этот дьявольский день. Так громко он не плакал никогда. Он сжался, до боли сдавливая свои плечи, ему хотелось заглушить душевные страдания физическими, но это не помогало, он не почувствовал даже того, как до крови прикусил щёку. Одна вещь смогла остановить его от угрызения себя в буквальном смысле. Скай обычно не показывал сентиментальности, но Адам навсегда запомнил, как друг обнял его. А сам Алеан вцепился в его кофту, как в нечто святое, способное спасти жизнь, и сам не понял, сколько времени проплакал в таком положении.

Терпению Ская можно было позавидовать. Он обнимал Адама, не шелохнувшись, наверное, часов семь. После чего Алеан отрубился на два дня. Следующую неделю он лежал, не понимая, спит или нет. Единственное, что он помнил, так это то, как умолял Ская не уходить никуда. Даже элементарно принести воды. Если Хейли пропадал дольше, чем на пять минут, Адама окутывал зверский страх. Тот самый страх одиночества, который не заменит никакой другой страх.

Только благодаря Скаю он сумел выкарабкаться из негативной долины. И Адам не забудет этого никогда.

Парень глубоко вздохнул и, окинув на прощание комнату, удалился. И застыл перед дверью напротив. Наверно, по привычке. Он часто каменел перед комнатой лучшего друга.

После вступления в клан Светлых каждую ночь Адама охватывали кошмары. Он вновь терял семью, любимых людей, оказывался в лапах пугающих людей в фуражках, а потом проваливался в чёрную дыру одиночества. Если получалось вырваться и проснуться, Адам несколько минут закоченевший сидел на кровати, боясь закрыть глаза и вновь уснуть. И каждый раз, как ему удавалось оттаять и шевельнуться, он выходил из комнаты и вновь застывал перед соседней дверью. Он так часто отвлекал друга по ночам, что вскоре за это даже стыдно становилось. Алеан не решался постучаться и, скорее всего, стоял бы в коридоре до самого утра, если б каждый раз дверь сама не открывалась. Скай всегда словно чувствовал, что друг стоит снаружи, и никогда не ошибался. Видя усталый взгляд Хейли, Адам так и не мог ничего сказать и просто сжимался, виновато отводя глаза.