— Что-то ужасающее. Даже со способностью защитного купола, я никогда не спущусь туда, — девушка поёжилась. — Мне жутко даже от названия, пусть мы и сами его придумали.

— Имена сильно влияют на многое, — парень помолчал минуту. — Астра, почему ты решила назвать нашу команду «Алая Агония»?

Девушка задумалась.

— Ну, когда я попала в особняк, в кладовке нашла листы порванные, похоже, из какого-то старого дневника. Ну вот, там встречалось это словосочетание. Я и решила, что оно крутое.

Адам хмыкнул. То, что название такому клану было выбрано совершенно случайно, его позабавило.

— Выходит, в особняке кто-то жил до нас. Но ведь этот остров был ограждён барьером.

— Может, он был не всегда ограждён? Шейд ведь по легендам жила на горе Надежд.

— Может. Кто же всё-таки оградил этот остров? Да и зачем?

Вопросы унеслись в пучину каньона, там и сгинули. Эта пропасть поглощает ответы, и спуститься туда правда кажется самоубийством. Впрочем, не для всех.

К напарникам, будто оживший листик, подлетела лазурная бабочка, кокетливо трепеща крыльями. Покружила над их головами и без страха унеслась в бездну, постепенно теряя своё бирюзовое свечение.

— Какая храбрая, — пробормотала Астра. — Мне бы её бесстрашие. Да, боюсь, долго с ним не протяну…

Глава 10

Глава 10

Долина Синих гор. Кладбище героев

Адам захлопнул книгу и поставил её обратно на полку. После прочтения небольшой атмосферной повести о любви хотелось как-то изменить свою комнату, добавить небольшого шарма. На ум пришло яблоко, которое подарила ему Мэри, и алые листья, которые он собрал в землях Увязших. Достав всё необходимое из до сих пор неразобранного рюкзака, парень глазами поискал место. Полочка над столом — идеально. Адам вынул из узкой прозрачной вазочки голубые цветы с того поля, разлитого перед Найдеем, и поставил вместо них багровые листья. Немного прибрал их, словно это была чья-то яркая причёска. Затем перед вазой устроил яблоко, оно всё ещё сохраняло свой золотой блеск. Парень отошёл на шаг. Это выглядело так диковинно на фоне серо-голубых стен. Словно здесь стоял крохотный камин. И, честно, от натюрморта веяло теплом. Комната как будто ожила. Наверно потому, что в ней появилось вот такое красно-золотое сердце.

Адаму вспомнился момент, когда он вплёл Астре за ухо листик. Тогда это тоже выглядело особенно. Холодная и серая демоница, без содрогания вырывающая души из тел людей — такова её оболочка. А этот листик был выражением её сердца, порой вспыхивающего и горячего. И то, как тогда её щёки покрылись алой пудрой, доказывало яркость её внутреннего мира. Эту секундную сцену смущающейся Астры можно было перенести на холст, и это стало бы шедевром художества. В тот момент во внутреннем мире Адама запорхали бабочки. В очередной раз сердце ему кричало, как сильно он любит Астру.