– И ничего не предпринял! – Джарен тяжело дышал от переполняющих его чувств. – Просто бросил ее там! В полном одиночестве! Ребенка!

– Ты так говоришь, словно у нас был выбор! – воскликнул Торелл, яростно сверкая изумрудными глазами, и обрушил на Джарена серию молниеносных ударов.

– Ей было всего семь лет! – Джарен почти выкрикнул, пригибаясь, подпрыгивая и уклоняясь от атак Тора, а потом ответил рядом стремительных ударов. – Она полжизни провела в этом кошмарном месте, а ты, такой любящий братец, – он совершил быстрый выпад, и Тор едва успел спастись, – бросил ее там гнить!

– Джарен, хватит! – сипло выдавила Кива, но он не расслышал ее за звоном стали.

– А что нам было делать? – спросил Торелл, вновь уклоняясь – на этот раз вправо. – Штурмовать ворота? Снести стены? Перебить стражу? Ну расскажи, Ваше Высочество, как я мог спасти сестренку от десяти лет в аду – в твоей тюрьме?

– Она была ребенком, – выдавил сквозь зубы Джарен, будто это все объясняло. – Не взрослым.

У Кивы вдруг закружилась голова: она начала понимать, почему Джарен так расстроен и зол. В ушах зазвучал шепот смотрителя Рука – то, что он сказал, когда она просила освободить Типпа.

«Пока за стенами тюрьмы нет никого, кто согласился бы взять мальчика под опеку, он находится на попечении Залиндова. Мы отпустим его, как только кто-нибудь за ним приедет», – сказал тогда Рук.

За Типпом некому было приезжать. А вот за Кивой…

Она покачнулась, и лишь рука Кэлдона не дал ей упасть.

Джарен опустил меч, шагнул вплотную к Тореллу и пристально посмотрел ему в глаза.

– По законам Эвалона детей до двенадцати лет нельзя осудить на пожизненное заключение. С момента поступления в Залиндов Кива оказалась на его попечении, но тебе, – он ткнул пальцем в грудь Тореллу, – нужно было лишь приехать и сказать, что ты ее опекун, и ее бы отпустили с тобой на волю. Нужно было просто заявить – и ты, будь я проклят, знал это!