– Его ударила ты? Но я видела…
Руки, ноги, три сплетенных тела. Вот и все, что видела Кива: никаких доказательств, кто именно пронзил брата мирравенским мечом.
– Пришлось изобразить все достоверно, – признала Зулика, отходя назад, и зарылась в плащ. – К тому же я знала, что ты его вылечишь. Вопрос был лишь в том, что он вспомнит, когда очнется, но с этим можно разобраться и утром. А вот ты, в свою очередь, финал увидишь не сразу.
– В каком см…
Кива не успела договорить: Зулика сдула целую горсть золотого порошка прямо ей в лицо. Она принялась кашлять и отплевываться, а густой карамельный вкус возобладал надо всеми ее чувствами.
Вместе со слепящим всепоглощающим ужасом.
Наркотик, мгновенно вызывающий привыкание, был везде: он забился и в нос, и в распахнутый рот.
– Зулика, какого…
– Ты отняла у меня маму, – зло перебила Зулика. – Ты даже не понимаешь, о чем я. И не поймешь. Она всегда верила в тебя намного сильнее, чем в меня. Золотой ребенок, называла она тебя. Все твердила: такая сильная! Такие возможности! Но взгляни на себя – ты же пустое место!
Зулика презрительно фыркнула, но Киве уже стало трудно сосредоточиться: наркотик действал быстро, однако она все равно пыталась понять, почему сестра сердится. Пыталась понять хоть что-нибудь.
– Ты все у меня отняла! – прошипела Зулика. – А теперь я отниму все у тебя.
– Я не… – пыталась выговорить Кива, но слова перемешались во рту.
Зулика помахала мешочком с золотым порошком и сказала уже куда спокойнее:
– Считай это благодарностью за помощь. Последний порадок от меня. Это – и еще вот что.
Перед глазами все то расплывалось, то вновь становилось четким, но Кива увидела, как Зулика вытащила из-под платья амулет и потянулась через решетку, чтобы надеть цепочку на шею Кивы.
– Последние остатки его силы я потратила, когда пошла за Печатью к королеве, – сказала Зулика. – Они с принцем Ориэлем сопротивлялись так, что полностью его истощили, но мне хочется, чтобы у тебя осталось напоминание о сегодняшнем дне – обо всем, чему ты помогла случиться. Мы отправим инструкции, чтобы его не забрали с остальными твоими пожитками. Я хочу, чтобы ты все помнила, каждый день, пока еще можешь.
Кива покачнулась, железные прутья завивались перед глазами, а каждое слово сестры казалось смутным бредом.
Зулика резко свистнула – так она свистела днем на складе, еще раз помахала мешочком с ангельской пылью и сказала: