— Я пойду первым, — шепнул я.

Экин кивнул.

Я создал из Яра некоторое подобие воздушного гребня, который должен был бы отвести в сторону пули, если советник Шавика начнёт стрелять. Очень тихо и медленно мы подкрались ко двери в каюту. Я вдохнул и резко распахнул её.

На мягком диване, идущем вокруг стола с трёх сторон, сидел какой-то человек с усталым лицом и серыми волосами. Он поднял на меня удивлённые глаза. Я без разговоров, используя Яр, прижал его руки к его же груди и сжал ему горло. Он не издал ни звука, не в силах даже захрипеть.

— Экин, это точно он? — спросил я курьера.

— Да, ваше благородие, — ответил тот и, подскочив к задыхающемуся мужчине замахнулся ножом, целясь в сердце. Подобная кровожадность Экина мне показалась несколько излишней.

К нашему удивлению, его нож отскочил от груди этого человека, как от камня. Экин с удивлением оглянулся на меня.

— Я не блокировал, Экин, — сказал я.

Курьер посмотрел куда-то мне за плечо.

— Добрый вечер, Ваше Сиятельство, — раздался голос у меня за спиной. — Это я заблокировал удар Экина. Прошу, перестаньте душить этого человека, он ещё послужит нашей родине.

Я, не переставая душить стремительно синеющего мужчину, оглянулся.

У двери стоял никто иной как неприметный господин, дознаватель по случаю смерти княжича Гуриели. Удивительное дело, я сразу узнал его, когда увидел, но ни за что не вспомнил бы его лица, если бы меня попросили его описать.

Рука Экина вывернулась будто бы сама собой. Это тусклый человек, агент императора, применил Яр. Курьер вскрикнул от боли и выронил нож. Я отпустил человека с серыми волосами. Тот сполз на пол и закашлялся.

— Что тут происходит? — спросил я.

— Присядьте, Матвей Михайлович, — бесцветным голосом сказал тусклый господин. — Разговор предстоит долгий.

Я снял защиту от пуль и присел в полном недоумении. Неприметный господин, агент Его Величества — и вдруг заодно с советником мелкого бандита Шавика? Какое-то безумие.

— Прошу меня извинить, Ваше Сиятельноство, — сказал мне дознаватель. — Сначала я отпущу моих подчинённых.

Экин стоял, как вкопанный, очевидно, не зная, что делать. Истинную причину его замешательства я узнал несколько позже. Тогда же я подумал, что он не понимает, кто такой этот тусклый человек, и почему он называет сероволосого советника Шавика и, главное, самого Экина, своими подчинёнными.

Советник как раз прокашлялся и медленно поднялся с пола.

— Плохо курируешь! — сказал ему неприметный господин, обратившись по фамилии. — Что твои кадры себе позволяют!