В эту секунду Уильям Брюквидж ворвался в комнату. Его лицо было цвета темноты и паутины, но на глазах приобретало оттенок мрамора. Захлопнув за собой двери, он повернулся к Аде и Эмили.

– Мальзельо! – выкрикнул он, срывая сюртучок и расстёгивая пуговицы на рубашке. – Он проснулся! Он идёт… сюда!

Эмили торопливо сложила свои рисовальные принадлежности, выплеснула из баночки в бассейн помутневшую от краски воду и взвалила ранец-этюдник на спину. Потом взглянула на Аду и снова на Уильяма.

– Тебе-то беспокоиться нечего, – бросила она. – Ты просто сольёшься, и всё. А нам с Адой где прятаться?

Ада огляделась. И действительно.

В коридоре послышались шаги Мальзельо.

– Ада, Эмили, сюда!

Голос шёл от дальней стены. Ада посмотрела туда и увидела, что из камина торчит перевёрнутое вверх тормашками и перемазанное в саже лицо Кингсли-трубочиста.

– Скорее, хватайте меня за руки!

Девочки подбежали к камину и ухватились за руки, протянутые трубочистом.

– Тяни! – закричал он.

Оказалось, что к лодыжкам Кингсли привязаны какие-то хитроумные леера. Ада вдруг почувствовала, как стремительно взлетает вверх по печной трубе. Всё, что она успела заметить – старинный фигурный кирпич, промелькнувший рядом с кончиком её носа.

Через пару мгновений им в глаза ударил дневной свет, и подъём закончился. Ада и Эмили выпустили руки Кингсли и спрыгнули на крышу с расписной трубы, которая их спасла. Оглянувшись, они увидели, что над горловиной трубы возвышается деревянная тренога, к которой прикреплены канат на лебёдке и ручка, за которую держится Артур Халфорд. Отпустив ручку, механик развязал ремешки, закреплённые вокруг огромных башмаков трубочиста, и тот тоже спрыгнул на крышу.

– Это моё изобретение! – с гордостью заявил Артур. – Механический трубочист. Вроде подъёмника для кладовки, только для труб.

– Нуждается ещё в доработке, на мой взгляд, – заявил Кингсли, явно не желающий остаться без внимания. – Но для срочной очистки помещения в самый раз.

Он улыбнулся. Ада смутилась.