Тогда из-за украшенной трубы, возвышавшейся чуть поодаль, вышла Ада. Рядом с ней сидела Сирена Шестая.

Из-за соседних труб показались все члены Чердачного клуба, каждый – с одним из созданий. Руби-буфетчица стояла рядом с господином фавном Омалосом. Эмили Брюквидж держала в руке по гарпии, а третья носатая птица примостилась у неё на голове. Кингсли-трубочист вышел рука об руку с Барнской женой, а Артур Халфорд сжимал руку Дикаря из Патни. Уильям же похлопывал по лохматой голове шетландского кентавра Хэмиша.

– Врёте, не уйдёте! – заорал фон Хельсинг.

Он вскочил на край дымохода и стал подбираться к жертвам, перескакивая с одной трубы на другую и балансируя саблей.

– Руперт фон Хельсинг, – пропел чистый голос с лёгким иностранным акцентом. – Вот мы и встретились.

Люси Борджиа тоже шагнула из-за короба труб и подняла зонтик. На конце его сияло золотое остриё.

– Да как ты посмела… – начал фон Хельсинг, сопровождая свои слова яростным рубящим ударом сабли.

Но Люси вовремя сделала три шажка назад, потом пируэт на верхушке трубы – и красивый, но решительный выпад! Кончик зонтика ткнул её обидчика в живот.

Потеряв равновесие, фон Хельсинг замер на несколько мгновений на кромке трубы, а потом обрушился, как срубленная ёлка, внутрь дымохода. Изнутри послышалась затихающая череда ударов и воплей. Наконец всё стихло.

– Я полагаю, он угодил в Купальню Зевса, – заявил Кингсли-трубочист, глядя на трубу опытным глазом. – Отлично разыграно, Ада!

Та покраснела.

– У меня бы ничего не получилось без вас. Без всех вас!

За её плечами показалась массивная фигура, облачённая в капитанскую шляпу и бушлат. На плече фигуры сидел альбатрос. Полярник открыл деревянный ящик и, отодвинув хранившуюся в нём запасную ступню [14], передал Эмили Брюквидж её акварельные наброски Сирены и прочих.

– Спасибо, – сказал он, – очень пригодились.

– Ваши ледяные скульптуры просто восхитительные, – ответила та, принимая рисунки. – Как жаль, что они уничтожены.

– У меня будет полно времени, чтобы сделать новые, – успокоил её Полярник. Потом повернулся к Мэри Вермишелли, которая вдруг побледнела и задрожала. – Только сперва потолкую с Мэри о её так называемом романе…

Он высоко поднял зажатую в ладони с чёрными ногтями книжечку в кожаном переплёте.

– Вода, вода, одна вода, мы ничего не пьём! – каркнул альбатрос.