Риск коммерческих банков был ограничен в обмен на возможность получить кредит Центрального банка через дисконтное окно. Вклады подлежали страхованию. Для этого создавалась имперская корпорация по страхованию вкладов. Депозиты решили в обязательном порядке страховать до тысячи рублей. Коммерческим банкам запретили создавать филиалы, осуществляющие операции с ценными бумагами.

Компаниям, работающим на рынке ценных бумаг, запретили заниматься традиционными видами банковских операций. Должностным лицам инвестиционных компаний не разрешалось занимать соответствующие должности в коммерческих банках.

Выждав ещё пару недель, Владимир Александрович выступил с предложением дать выбор помещикам и дворянам, имевшим либо имеющим отношение к военной или гражданской службе. Для этой цели банк «Урсус» разработал особую программу погашения кредитных обязательств.

Механизм программы прост, словно армейский устав: господа помещики и дворяне организуют кооперативные хозяйства с наёмными работниками и, используя эффективные методы хозяйствования и современную сельскохозяйственную технику, добиваются повышения урожайности зерновых и прочих сельхозкультур. Трудовые отношения с наёмными работниками регулируются положением, которое составил великий князь Николай Константинович. Банк «Урсус» гарантирует закупку всей сельхозпродукции, произведённой кооперативами, по ценам не ниже рыночных – монарх повелел создать госрезерв на случай неурожая. Какая-то часть продовольствия сразу же уйдёт в пользу малоимущих, которых на Руси хватало во все времена и при любой власти.

В общем, выбор у «индейцев» небольшой: либо – либо. Либо идти по миру, либо, образно говоря, зубами вгрызаться в землю. Ну а конфискованные имения выставлялись на аукционы, которые, согласно межбанковскому договору, организовывал Крестьянский банк.

Трастофикация Дворянского земельного банка всколыхнула крестьянские массы по всей России. Уже к началу июня в газетах во всех концах страны появились сотни объявлений, извещающих о выставлении на торги земель и найме сезонной рабочей силы. Реформу широко обсуждали во всех слоях общества – ругали, одобряли, критиковали.

На этом фоне мало кто обратил внимание на появление в Москве наместника Его Императорского Величества адмирала Алексеева Евгения Ивановича. Генерал-адъютант и ранее периодически приезжал в столицу, затем, спустя какое-то время, убывал обратно на Дальний Восток. Вот только на этот раз министр тяжёлой промышленности возвратился из Харбина навсегда.

После подробного устного доклада, продублированного толстенным журналом рапортов и отчётов, Алексеев был приглашён императором на обед в узком домашнем кругу.