— О, конечно, — сказала мадам Трейси.

Пройдя в угол кухоньки, она достала розовый мотоциклетный шлем с нарисованным на нем золотистым подсолнухом и, надев его, застегнула под подбородком. Потом она порылась в буфете, вытащила целый ворох полиэтиленовых пакетов и кипу пожелтевших местных газет и в итоге извлекла запылившийся зеленый шлем со светящейся надписью «Беспечный ездок»,[156] двадцатилетней давности подарок от племянницы Петьюлы.

Шедвелл, вернувшийся с Пугачом на плече, изумленно уставился на мадам Трейси.

— Не понимаю, на что вы так пялитесь, мистер Шедвелл, — заметила она. — Моя машина припаркована на дороге около дома. — Она протянула ему «Ездока». — Вам придется надеть шлем. Таковы правила. Правда, по-моему, втроем на мотороллере ездить вовсе не разрешается, даже если двое из троих являются, э-э, в некотором роде сожителями. Но у нас чрезвычайные обстоятельства. И я уверена, что с нами совершенно ничего не случится, если вы будете хорошенько и крепко держаться за меня. — И она улыбнулась: — Какое забавное приключение, не правда ли?

Шедвелл побледнел, невнятно пробурчал что-то и напялил зеленый шлем.

— Что вы сказали, мистер Шедвелл? — мадам Трейси внимательно посмотрела на него.

— Я сказал, дьявол тебя раздери лопатой наперекосяк, — повторил Шедвелл.

— Довольно уже ваших шотландских приговорок, мистер Шедвелл, — сказала мадам Трейси. И они спустились по лестнице к старенькому скутеру, готовому увезти эту парочку — а вернее, троицу.

Грузовик перегородил дорогу. Груда рифленого железа также заблокировала дорогу. И куча рыбы высотой футов в тридцать забаррикадировала все ту же дорогу. В результате получилась одна из самых впечатляющих дорожных пробок на памяти сержанта полиции.

А еще и дождь.

— У вас есть сведения, когда примерно бульдозеры смогут до нас добраться? — кричал он по рации.

— Мы… тррр… делаем все возможное, что… тррр, — донесся ответ.

Какая-то шевелящаяся живность попыталась забраться под его брючину, и он раздраженно глянул вниз.

— Омары?! — Слегка вздрогнув от неожиданности, он одним прыжком взлетел на крышу полицейской машины. — Омары, — повторил он.

Их было штук тридцать — некоторые более двух футов в длину. Большая часть нестройными рядами ковыляла вверх по дороге, но полдюжины задержалось, чтобы обследовать полицейскую машину.

— Что случилось, сержант? — спросил стоявший на обочине констебль, который записывал показания водителя грузовика.

— Терпеть не могу омаров, — закрыв глаза, с отвращением сказал сержант. — Набросились вдруг целой толпой. Слишком много клешней. Я лучше посижу здесь немного, подожду. Ты ведь скажешь мне, когда они все уйдут?