Шедвелл выронил папиросу. Вытянув вперед слегка трясущуюся руку, он направил палец на мадам Трейси.

— Демон, — прохрипел он.

— Нет, — сказала мадам Трейси голосом того самого демона. — Теперь я знаю, что вы думаете, сержант Шедвелл. Вы думаете, что в любую секунду эта голова может закружиться и она начнет извергать гороховый суп.[152] Ничего подобного не случится. Я вовсе не демон. И мне хотелось бы, чтобы вы послушали, что я вам скажу.

— Умолкни, дьявольское отродье! — взревел Шедвелл. — Я не намерен слушать твои нечестивые речи. А знаешь ли ты, что вот это такое? Думаешь, просто рука? Четыре пальца и один большой? А вот и нет, нынче утром это оружие уже изгнало одного из вашей компании. А теперь давай-ка, выметайся из головы этой доброй женщины, не то я низвергну тебя в мир иной, к чертям свинячьим.

— Да в том-то и дело, мистер Шедвелл, — сказала мадам Трейси собственным голосом. — Мир иной… Он вот-вот наступит. В том-то и дело. Мистер Азирафаэль все мне рассказал. А теперь прекратите строить из себя старого дурачка, мистер Шедвелл, сядьте, выпейте чаю, а он объяснит все и вам.

— Я нипочем не стану слушать его адские речи, женщина, — заявил Шедвелл.

Мадам Трейси улыбнулась ему.

— Какой же вы глупенький, — сказала она.

Со всем прочим он бы еще справился, но с этими словами…

Шедвелл присел к столу.

Но не опустил своей грозной руки.

Покачивающиеся над головами дорожные знаки извещали, что автодорожное движение в южном направлении закрыто, и ряд расставленных поперек дороги оранжевых конусов призывал автомобилистов поворачивать на север. Другие знаки предписывали шоферам снизить скорость до тридцати миль в час. Прибывающих водителей окружали полицейские машины, словно красно-белые овчарки, собирающие стадо овец.

Проигнорировав знаки, конусы и полицейские машины, четверка байкеров промчалась на юг по опустевшему шоссе М6. Вслед за первой немного помедленнее проехала вторая четверка байкеров.

— Может, нам стоит, э-э, притормозить пока? — спросил Чертовски Крутой Отморозок.

— Точно. Может, впереди пробка, — сказал Вляпавшийся в Собачье Дерьмо (бывший Любой Иностранец, Особенно Француз, бывший Дурацкий Аппарат, Который Не Работает, Хоть Ты Тресни, так и не ставший Безалкогольным Пивом, успевший на минутку стать Наглым Репортером, а изначально известный как Кочегар).