Его когти потеряли форму. Чешуя стала похожа на сухую листву. Крапивник моргнул. Со лба у него стекало и застило зрение жидкое золото.

Драконы снова летели на него. Его снова облепило голубое пламя и стало жечь его члены. Крапивник согнул шею и с недоумением оглядел себя. Его панцирь на глазах превращался в липкую золотую кашу. Он в ужасе заревел и стал колотить по голубому пламени. С его лап брызнуло золото. Крапивник пыхтел и фыркал. И снова налетели на него драконы. Он бросился, чтобы схватить их, и поскользнулся в луже жидкого золота.

И тут впервые за долгую, полную злодейств жизнь он ощутил страх — горячую, черную волну, поднимавшуюся из глубины. Он затравленно огляделся. Куда бежать? Куда деться от огня, пожиравшего его панцирь? Ему становилось все жарче и жарче. Сила его таяла вместе с чешуей. К воде, скорее к воде! Крапивник рванулся к туннелю, по которому пришел сюда целую вечность назад, тогда, когда он был еще Крапивником, Золотым, Непобедимым. Но перед входом в туннель кружили серебряные драконы, изрыгая голубое пламя, превращавшее его драгоценный панцирь в липкую кашу. Крапивник пригнулся, попытался, сопя, оторвать лапы от пола, но они намертво влипли в золотые лужи, расплывавшиеся все шире. И золотой дракон почувствовал, как рвется его сердце.

Из его пасти вырвался густой белый пар. Холод с шипением выходил из огромного тела, пока оно не опало, как лопнувший шарик. Ледяные клубы заполнили пещеру и повисли облаком над окаменелыми драконами.

Лунг и Майя замерли и неподвижно парили в белом тумане. В пещере стало холодно, очень холодно. Бен и Серношерстка зябко прижались друг к другу и, прищурившись, смотрели вниз. Но туман скрывал Крапивника, видна была лишь скрюченная тень.

Помедлив, Лунг и Майя стали снижаться сквозь холодные облака. Снежинки садились на мех Серношерстки и обжигали лицо Бена. Все было тихо, только самолетик Лолы жужжал где-то в тумане.

— Вон он! — сказал Бурр-бурр-чан, когда Майя и Лунг приземлились на залитый золотом пол. — Там.

ПРОСЬБА ГНОМА

ПРОСЬБА ГНОМА

Панцирь Крапивника лежал в огромной золотой луже, как сброшенная змеиная кожа. Снежинки с легким шипением таяли на ее поверхности. Из полуоткрытой зубастой пасти вырывался зеленоватый пар. Глаза стали черными, как погасшие фонари.

Два дракона медленно брели по жидкому золоту к останкам своего врага. Лола пронеслась над ними и приземлилась на расплавившийся панцирь. Когда крыса распахнула дверцу кабины, Мухоножка высунул голову с заднего сиденья и, не веря своим глазам, уставился на то, что было его хозяином.