Проблема в том, что ускорять ток праны я умел плохо и ненадолго. Больше семи часов я просто лежал на траве, скрючившись в позе эмбриона. Единственное, что я делал, так это ускорял ток праны, потом терял концентрацию и контроль и скрежетал зубами от боли и слабости. А потом снова ускорял поток. Ужасная ночь, которую я вряд ли когда-нибудь забуду. Так плохо мне не было давно. Когда уровень доступной жизненной силы слегка возрос, я смог забрать из Шивкамути магической силы столько, сколько смог, превысив свой резерв и достигнув магического опьянения. Впрочем, в этом состоянии это было даже хорошо. После я просто отключился.

Вряд ли солнечные лучи смогли бы меня тогда разбудить, но вот пинки Абтармахана — очень даже. Он пинал очень больно и очень обидно. А ещё я знал, что он может начать горящими пальцами оставлять ожоги, чтобы заставить меня встать. Неприятным открытием стало то, что при сниженном “давлении” праны регенерация была откровенно плохой. Ещё — у меня чесалось горло. Это было настолько неожиданным ощущением, что я даже сначала не поверил. Как так? Мой закалённый организм умудрился заболеть от одной не особо и холодной ночи на траве? Но да. Так оно и было.

— Ты выглядишь хуже, чем мертвые слуги эмушитских проклятых кудесников, — буркнул ка-Джаду.

— Иди в пасть к Эмуше, — прохрипел я, снова сбившись. Это была уже вторая попытка начитать шепотом очищение Инанны. Использовать следовало сначала его. Да и исцеления малого у меня заготовлено не было: только среднее. Придётся начитывать всё. А губы слушаются отвратительно. Да и накатывающая слабость не особо помогает. А ещё из носа течёт кровь. И, кстати, судя по разводам на одежде и груди — не первый раз за ночь. Тело покрыто липкой ледяной испариной и всего колотит. Ко всему прочему — в глазах перманентно темнеет. Сосредоточившись, ускоряю ток праны и таки дочитываю Очищение. “Давление” вернулось в норму. Оставалось совершить второй подвиг — начитать малое исцеление. Благо, если зачерпнуть силу из Шивкамути, которую принёс Абтармахан (не оставлять же одно из величайших сокровищ всего полуострова валяться рядом с бессознательным мной), то становится слегка легче. Наконец, малое исцеление тоже было начитанно.

— Обязательно пойду. У нас тут как раз с его правнуками война намечается, — усмехнулся он.

— Тебе уже собрали лошадь. И заводную тоже. И сумки с припасами. Отправишься в сопровождении пары птичек Храма. Через них с тобой будут связываться.

— В жёны тебе Пазузу, Абтармахан… Куда я в таком состоянии отправлюсь?.. — внезапный порыв рвоты скрутил меня так резко, что я даже оправиться не успел. Благо, брахман смог отскочить от потока блевотины.