— Казнить их! — заходился криком какой-то горластый оратор, и толпа одобрительно вторила своему заводиле. — На плаху злодеев!

— Повесить! — не согласился с ним другой крикун.

— Запереть в темнице и уморить голодом! — завизжала некая милосердная особа. Ее предложение тоже нашло отклик в сердцах собравшейся на площади публики. Она выразила его взрывом аплодисментов и одобрительными возгласами.

— Вот слушаю все это, и душа ликует, — с кривой усмешкой произнес Мортус. — Сразу чувствуется, что находишься не где-нибудь, а в королевстве добра и света. Все вокруг такие неудержимо добрые.

— Неужели ты рассчитывал на радушный прием? — удивленно спросил у него Ильнур. — После того, что ты устроил в Форинге в свой прошлый визит, скажи спасибо, что тебя до сих пор не разорвали на куски.

— Еще не вечер, — заметил Мортус. — Глядишь, и разорвут. Слышишь, как горланят.

Верховный паладин Форинга устало вздохнул и произнес:

— Тебе не о чем волноваться. Сейчас они покричат, выплеснут всю свою ненависть через голосовые связки, и разойдутся по домам. Если кто и приговорит тебя к казни, так это я, а не одержимая жаждой мести толпа.

Мортус исподлобья взглянул на Ильнура. Лорд черного замка за минувшие дни заметно постарел и осунулся. Он напоминал кота, который много лет являлся безраздельным властелином помойки, а потом как-то в одночасье сдал, и вынужден был уступить кормовую точку молодым конкурентам. Целители подлатали Мортуса, срастили сломанные кости, а лечебные зелья направили его организм на путь полного выздоровления. И все же до возврата былой формы Мортусу было далеко. Более того, у него не было уверенности в том, что былая форма когда-либо возвратиться к нему в полном объеме. Досталось ему крепко, и даже все искусство целителей и алхимиков не могло полностью устранить последствия тяжелых ранений.

Рядом с Мортусом, за длинным столом, где обычно проводили свои совещания члены ордена паладинов, сидели Трокус и Риана. Оба выглядели еще хуже своего повелителя.

Напротив них расположились Ильнур и Лаура. Верховная волшебница беспокойно ерзала на стуле, и явно не могла дождаться того момента, когда, наконец, сможет покинуть это собрание и помчаться в лазарет. Там, окруженный заботой лучших целителей Форинга, лежал в палате ее обожаемый Коленька. Но Лаура чувствовала, что без ее непосредственной заботы возлюбленный точно не пойдет на поправку. Ей хотелось находиться рядом с ним, проводить дни и ночи у его постели, а не торчать здесь, в компании злодеев, которых, по-хорошему, следовало бы давно отдать на растерзание разгневанной толпе горожан.