Вот и Мортус не ждал от беседы с императором ничего хорошего. И не ошибся. Едва узнав о том, что операция по захвату старой крепости провалена, Дакрос впал в неистовство. Он кричал и ругался, он сыпал страшными угрозами. Мортусу оставалось лишь тихо радоваться, что он находится далеко от императора, в Форинге. Попадись он ему под горячую руку сейчас, дело бы непременно обернулось отправкой в камеру пыток.

Когда же Дакрос узнал о том, что Мортус и часть его людей попали в плен и оказались в Ангдэзии, у императора случилась истерика. Он обвинил Мортуса в трусости и в предательстве, и клятвенно пообещал тому трехнедельную путевку на дыбу.

И лишь когда император выплеснул свой гнев и немного успокоился, Мортус перешел к главной теме доклада. Он сообщил о том, что на руинах старой крепости они столкнулись с неведомым существом. Сообщил все, что узнал о том существе от Ильнура. Теперь император слушал его внимательно, не перебивая. А когда Мортус завершил доклад, спокойным тоном повелел тому оставаться в Форинге и ждать его дальнейших распоряжений, после чего просто взял и отключился.

— То есть, он совсем ничего не сказал? — удивился Ильнур.

— Ничего, — проронил Мортус.

— Как-то это странно, — заметил верховный паладин.

— А я не вижу здесь ничего странного, — проворчала Лаура, испепеляя злобным взглядом сидящую напротив нее Риану. — Ваш психованный император наверняка задумал захватить демона живым и заставить служить себе. Что еще могло прийти на ум этому маньяку?

Тут не выдержал Трокус, старый ветеран и потомственный патриот. Всем своим черным сердцем любил он империю зла, и не мог стерпеть, когда в его присутствии поносили ее национального лидера.

— Да как ты смеешь отзываться об императоре Дакросе подобным образом? — воскликнул он возмущенным и, вместе с тем, гневным голосом. — Немедленно возьми свои грязные слова назад! Император Дакрос не псих, и не маньяк!

— Разве не правда, что его любимым хобби является скармливание живых людей ручному дракону? — спросила Лаура.

— Это-то тут при чем? — проворчал Трокус. — Как низко с твоей стороны столь бесцеремонно копаться в личной жизни императора! И вообще, там не все так однозначно.

— А разве не правда, что он казнил трех своих жен и восемнадцать любовниц? — не унималась волшебница. — Притом всех в один день.

— Какая вопиющая клевета! — вознегодовал Трокус, ударяя кулаком по столу. — Любовниц было всего-то пятнадцать, а вовсе не восемнадцать. Откуда у вас, у добряков, эта отвратительная привычка очернять своих идеологических оппонентов?