Метрах в двадцати от сарая мы увидели газон, вокруг которого стояли с полсотни шезлонгов. На них полулежала еще одна группа волонтеров. Их обучала медитации очкастая девушка в синем сари, стоя в центре газона. «…и запомните, – донеслось до нас, – если во время митинга или шествия вы попали в руки полиции, не пытайтесь отбиться или как-нибудь сопротивляться. Вам за это дадут сроки, а им квартиры. Никакой ответной агрессии. Ваши мышцы полностью расслаблены. Представьте себе вареные макароны и будьте ими. Пока вас волокут, мысленно занимайтесь аутотренингом. Повторяйте за мной: мои руки тяжелеют… мои ноги тяжелеют… моя жопа тяжелеет… и пусть эти волки позорные надорвутся, запихивая меня в автозак…»

– Натуральный йог, Элла Мурашова, – объявил тезка. – Отрицает государство, поэтому работает без сертификата. С тех пор как Наждак уговорил ее стать консультантом, наших уже не сажают по двести тринадцатой, часть два. Раньше после каждой демонстрации хотя бы штук десять «водолазов» могли напроситься по шлему и потом справлять новоселье. Но теперь им пшик…

Едва газон с шезлонгами остался позади, мы почти уперлись в два сарая, расположенных друг напротив друга. Один, повыше и покороче, обозначался крупной белой литерой «М». На том, который был ниже и заметно длиннее, нарисовали огромную «П».

– Та-ак, – задумчиво произнес Вилли Максович, рассматривая буквы. – Это не сортир. Размер обеих построек слишком велик, вторая буква сомнительна, да и вообще сортир я уже засек при входе. Та-ак. Ну и что это у нас за ребус?

– Скажете тоже – ребус, – улыбнулся Кеша. – Просто два ангара для дирижаблей. У Наждака их пока два: «П» – «Пронька», «М» – «Михей», оба формально не наши, а взяты в аренду на 99 лет, поэтому по суду их нельзя конфисковать. «Пронька» – совсем допотопный динозавр, без автоматики. «Михей» – цеппелин поновее, с разными девайсами, но тоже, конечно, старье.

– Дирижабли? – оживился Фишер. – Это уже кое-что! Вооружение на них имеется, хотя бы оборонительное? Пулеметы, мортиры… катапульты, в конце концов? Вам же надо защищаться.

– Вот и Митя Верховцев, наш главный аэронавт, предлагал Наждаку поставить катапульты, – вздохнул тезка. – Но Андрей Антонович ни в какую: оружие, говорит, здесь должно быть нелетальным. В результате ограничились маврикийскими дронтами. Собрали донейты и закупили пять штук. Три для «Проньки», два для «Михея». Полетные качества дронтов – на тройку с минусом. Лучше курицы, хуже фазана. Зато бомбическая мощь, я вам скажу, у них адская, Митя проверял. Когда дронт планирует с высоты, у него стресс, а когда у него стресс, он гадит феноменально: разлет фекалий и общая площадь поражения – метров двадцать как минимум. Может, и больше, но Верховцев второй раз испытывать не стал, побоялся уделать весь лагерь… Если хотите, я вам дронтов потом покажу, они тут недалеко, в вольерах.