Учитывая быстрый рост воронки, я сказал бы, что у нас есть двадцать четыре часа — это самое большее, прежде чем начнется полномасштабное нападение. И мы все еще понятия не имеем, какие формы это примет или кто или что руководит этим.

Ведущий задал вопрос.

— Что делать телезрителям?

Профессор чуть не рассмеялся, но потом просто медленно покачал головой, печально.

— Делать? Я бы сказал, что это очень важное время, чтобы побыть со своим любимыми. Это то, что я буду делать.

Мэдди услышала тихий голос, далекий. Она поняла, что Том был по-прежнему на телефоне.

— Медди? Медди?

Она медленно подняла трубку к уху.

— Я здесь, Том.

— Мы только что получили приказ от Линдена. — Его голос был напряжен, сосредоточен. — Я направляюсь к авианосцу. Мы дислоцируемся в течение часа, Мэдди.

— Но преподаватель сказал, что обычное оружие ничего не сделает демонам. Вы не знаете против чего противостоите! — Мэдди выступила, ее голос дрожал от эмоций, поскольку она еще помнила ужасный вид того демона, летящего вдоль автострады, а затем на башне библиотеки. Дым, огонь и лазутчик ада. Она вообразила армию их и задрожала.

После разрушений в прошлом году в Городе Ангелов всего одним демоном, что делать с тысячей и тысячей демонов?

— Мы должны, Мэдди. Война Ангелов закончилась. Теперь мы просто боремся за выживание, — сказал Том. — Я выполняю свой долг.

— Том, — сказала она, слезы текли по ее лицу. — Я приеду, и мы с тобой увидимся. Прежде чем ты уедешь. Чтобы попрощаться.

— Я буду… — она могла услышать, что голос летчика немного дрожал. — Мне бы это понравилось. Я увижу тебя тогда там. Теперь я должен идти. Мэдди. Я буду в Доке № 2.

Телефон замолчал.

— Том собирается сражаться с ними, Кевин.

— Мэдди, присядь на минутку, — сказал дядя Кевин, кладя руку на ее плечо, когда она опустилась на диван. Вскоре он вернулся с двумя чашками чая. Теплый запах чая заполнил гостиную, абсолютный контраст по отношению к темноте, которую они чувствовали.

— Они все еще Ангелы, — сказал он. — Они будут сражаться. За землю.

Мэдди посмотрела на дядю неопределенным взглядом.