Женщина вспомнила, что Шеймус с месяц назад произнёс то же самое. В дурмане, страдая от потери крови, почти засыпая… Он ли говорил с Ирмой тогда?

— Я понимаю.

— Хорошо. Каковы два твоих вопроса?

— Всё кончится хорошо?

— Нет. Как бы ни сложилась эта история, Книжник не задумал счастливого финала: ни в одном из всего множества вариантов, которые я вижу и которые выбирать человекам. Но поверь, ты не будешь сожалеть. Трудно объяснить, почему: не поймёшь. Но ты вспомнишь мои слова после.

Странно, что она вообще задала столько пространный вопрос. А вот второй вышел простым и естественным.

— Я ещё увижу Лимланд?

Юноша покачал головой.

— Нет. Ты увидишь очень многое, тебе предстоят удивительные вещи. Даже вообразить их сейчас трудно. Но домой ты больше никогда не попадёшь. Прости.

Жаль, но это было не самое страшное, с чем Ирма сталкивалась в жизни. И уж точно не самое ужасное, что она могла представить.

А затем всё рассеялось. Ирма только услышала звон, с которым разлетелся вдребезги кувшин, выскользнувший из рук. Ничего больше не было во внутреннем дворике: ни Отца Пустыни, ни его свиты. Только слышался топот: это спешил на помощь Идвиг, сжимающий алебарду.

— Ирма! Ты в порядке?!

Она не нашла слов, чтобы ответить.

Глава 2

Глава 2

Игги старался играть на лютне как можно громче: шум из-за шторы, отделявшей угол комнатушки от остального пространства, его порядком раздражал. Кеннет пыхтел и рычал, а девчонка визжала так, будто её резали.

Хорошо бы в самом деле не резали, а то с Кеннета станется.

Ничего не попишешь: хотя город портовый, он всё-таки не безразмерный — и лучше уж такая тесная комната в более-менее нормальном доме возле порта, чем лагерь за стенами. Лагерями солдаты уже были сыты по горло — слишком долгая кампания. Нужно то, что в Ульмисе назвали бы «зимними квартирами», пускай в халифате не бывает никакой зимы.

— Кеннет, ты сраное животное! Можно потише? — рыкнул Арджи, которому всё это тоже надоело.

Кеннет ничего не ответил. Девчонка продолжала верещать: крики перемежались фразами на непонятном никому из солдат языке. Она не была мураддинкой. Незадолго до прибытия наёмников Альма-Азрак оказался наводнён беженцами: это были толпы ашраинов, этнического меньшинства халифата. Насколько Игги понял путаные объяснения через третьи руки, ашраины исповедовали иную религию, говорили на собственном языке и когда-то давным-давно правили всеми землями севера Шера — до прихода мураддинов. В последние века положение их стало незавидным, а особенно печальным сделалось из-за неких последних военных событий. Игги не знал подробностей.