— Красивый плащ. Говорят, ты заслужил.

— Говорят, их просто так не дают.

— О, это правда.

Хоть и до сих пор очень красивая, но Гретель годилась юному Игги в матери. И под «ржавым» знаменем стояла уже очень, очень давно. Где-то с тех времён, когда десятника зачали в обозе. Она превосходно знала, что такое плащ и как он достаётся.

— Ты чего-то хотел?

— Да. Слушай… в общем, ну…

— О, слова настоящего командира. Пора в сержанты!

Игги стало неловко, что он так мямлит. В самом деле, уже не простой солдат ведь!

— Короче, я… Фархана. Её ведь забрали из Фадла. Я слышал, что она где-то здесь.

— Может быть. И на что она тебе?

Игги сам не очень понимал, на что. Его просто мучила совесть, как это ни странно для человека, ничего кроме обычаев войны в жизни не знавшего. Может, потому что подобное с ним вышло впервые? А может, было в той девушке нечто особенное. Поди разберись, но думал он о Фархане постоянно.

— Ну… я с ней хочу поговорить.

— Миленько… — Гретель вытерла руки об свою солидную грудь. — И что ты ей скажешь?

— Ну…

Игги понятия не имел, что он ей скажет, хотя выведал у Карла кое-какие фразы на мураддинском специально для этого. «Прости»? Ну да, смешно. Ага, милая, прости: я не хотел тебе зла, просто очень разозлился на всех муррадинов из-за того, что один из них выбил мне глаз и разворотил пол-лица. А ведь я был таким славным молодым красавчиком! Правда, после насилия над тобой глаз не вернулся, но может, тебе понравилось? Вот мне понравилось меньше, чем ожидал. Но ты всё равно была лучше дешёвых шлюх, с которыми доводилось прежде!

Какой идиотизм.

Гретель вдруг улыбнулась, склонив голову набок. Тонкая витая прядь выбилась из её нехитрой причёски, ледяные глаза немного потеплели.

— Мой тебе совет: забудь. Здесь у всех руки по локти в крови и дерьме. Даже у меня. А у многих по самые плечи.

Это Игги как раз понимал, только отчего-то пока не умел толком применить к себе. Хотя… если подумать: сколько людей он уже успел убить? И не прикинешь. Очень многих. Десятки. С таким багажом как-то глупо строить из себя невинность.

— Ты ведь пришёл к другу, да? Поспеши, он будет рад.