— Всё, иди к своей рыжухе, будь так добр!

Один капитан наконец-то послушался другого.

Днём огромный город окажется на треть сожжён, на треть разграблен, да и судьба оставшейся его трети туманна. Не будь многолетних наставлений отца о благе семьи и том, как ар-Малави всегда извлекают выгоду — Алим сейчас испытывал бы глубокую скорбь.

Но скорби не было, хотя он даже не имел понятия, что сталось с собственной невестой. Положа руку на сердце — судьба Лейлы юношу вовсе не беспокоила. Ему эту самую судьбу вверить не успели: помолвка не возлагает подобной ответственности.

А если абстрагироваться от всех лишних, совершенно бесполезных чувств — зрелище, которое раскинулось перед Алимом, завораживало. Единицы людей в истории видели подобное: хотя бы потому, что равных Альма-Азраку городов в мире только один, два… может быть, три. И подобный судный день для них наступает, мягко выражаясь, нечасто.

Алим долго стоял у борта «Дочери морей», наблюдая за гибелью всего, что было ему привычно и мило с детства. По-своему прекрасное ощущение: можно сказать, очищающее душу. Будущее сквозь дым и огонь Альма-Азрака молодой ар-Малави видел в исключительно светлых тонах, захватывающим и притягательным.

Ужасные сердца у нынешних людей: Алим иногда сам себе удивлялся. Как ему удаётся так спокойно смотреть на столь страшные вещи? Как он с такой лёгкостью совершает аморальные поступки?

Прошло немало времени, прежде чем юноша опять спустился под палубу и постучал в дверь каюты.

— Входите.

Шеймус сидел, прислонившись к переборке, прямо на полу: иначе бы удобно устроиться не смог, больно низкие потолки. Он был обнажён по пояс, перемотан свежими повязками — на груди и запрокинутой голове. Капитан держал Ирму на руках, прижимал к груди: словно ребёнка, ведь ребёнком женщина рядом с этим гигантом и казалась. Она мирно спала.

Эта картина удивила Алима трогательностью. Он не ожидал подобного. Шеймус не обернулся: смотрел на спящую и не спешил отрываться. Но наконец всё-таки медленно повернул голову. Голос был едва слышен.

— Алим, я этого не забуду.

Без сомнений. Ради того Алим и действовал: пускай получилось не так, как было задумано — но вышло, возможно, даже лучше. Все концы небольшой отцовской интриги в воду — вместе с жизнями Сулима и Фарханы, а в финале — такая очаровательная сцена! Почти как в сказке, только уж больно кровавой и запутанной.

— Ах, капитан… знаете, я как раз хотел попросить вас кое о чём.

— Просите о чём угодно.

— Моя просьба может показаться весьма странной, но если нужно — я подробно всё объясню. Дело состоит вот в чём…