Когда объятия Мая ослабли, а рука Рона больше не сжимала её ладонь, Еля окаменела.

Затаив дыхание, она прислушивалась к мужскому дыханию, снова и снова, обостряя слух до невозможности, но не могла его уловить.

Отчаяние затопило внезапно, словно лавина, с такой невиданной силой, что перед глазами почернело. Казалось, их заволокла сама тьма, беспросветная и беспощадная…

Сколько она ещё просидела над двумя мужскими телами, Еля не осознавала.

Вечность или мгновение?

Но вот она встала и обернулась.

Прямая и жёсткая.

Нашла его взглядом.

У неё тоже два меча. И тоже — мечи стража. Один она всадит ему прямо в горло, второй — в злое жестокое сердце. И будет проворачивать много раз, наблюдая как кровь хлыщет из него фонтаном. Будет смотреть в его глаза, пока из них не уйдёт жизнь…

Бердайн Огдэн уже сошлась в смертельной схватке с убийцей. С тем, у кого руки не по локоть… по шею в крови.

С тем, кто вскоре захлебнётся от собственной крови.

От её руки.

Вокруг Духа клубилась тьма, очень знакомая тьма, а уродливое, прервите шрамами, лицо стало ещё жёстче и уродливее, чёрные зрачки полностью слились с радужкой и белком.

Еля лишь краем затуманенного горем и яростью сознания поняла, что произошло.

Она. В нём.

Теперь они — одно целое.

Как недавно было с ней.

Удар, которым Бердайн Огдэн он отшвырнул к каменной стене, был такой страшной силы, что, королева, похоже, сломалась надвое. Подняться Верховная фурия больше не смогла.

Теперь Еля уже захрипела. Из неё выходили невнятные звуки, которые напоминали предсмертные хрипы раненого зверя.

Она не просто понеслась на Тварь, которая убила всех, кто ей дорог…