— Сообщите насчет остальных постояльцев.

— Обязательно.

Я вошел в здание АРМ, помахивая этим бесценным кейсом и чувствуя себя повелителем мира. Оуэн был убит. Он умер с честью, если даже — увы, конечно, это было так — не с достоинством. Теперь и Ордас об этом знает.

Мимо промчался Джексон Бера, рыча и кипя.

— В чем дело? — крикнул я ему вслед.

Наверное, я хотел похвастаться. У меня в кейсе было двадцать три физиономии, двадцать три органлеггера.

Бера притормозил, увидев меня:

— Где вы были?

— Работал. Честное слово. Из-за чего переполох?

— Помните торговца наслаждением, за которым мы следили?

— Грэм? Кеннет Грэм?

— Вот-вот. Он мертв. Мы все провалили.

И Бера помчался дальше.

Я догнал его, когда он уже вбегал в лабораторию.

Тело Кеннета Грэма лежало лицом вверх на операционном столе. Его длинное лицо с выступающей челюстью, бледное и вялое, ничего не выражало, кроме пустоты. Над и под его головой располагались какие-то приборы.

— Ну, что у вас получается? — жадно поинтересовался Бера, пытаясь перевести дух после марафона по коридорам.

— Ничего хорошего, — ответил доктор. — Это не ваша вина. Вы его заморозили достаточно быстро. Просто ток… — Он пожал плечами.

Я тронул Беру за руку: