Большинство преступников не слишком умны. Пусть у Лорена мозгов хватает, однако большинство в его штате — наверняка вполне средние персонажи. Лорен как раз и будет иметь дело с глупцами, с теми, кто занялся преступлениями, потому что не мог ничего стоящего предпринять в нормальной жизни.

Если человек вроде Лорена станет неосторожным, то вот как это произойдет. Подсознательно он начнет судить о сообразительности агентов АРМ по своим собственным людям. Опьяненный оригинальным планом убийства, он может реализовать его, проигнорировав единственный ненадежный момент. Имея советчиком Грэма, он знал об электромании больше нашего; возможно, достаточно, чтобы довериться ее воздействию на Оуэна.

Значит, убийцы Оуэна доставили его в квартиру и более с ним не виделись. Лорен пошел на небольшой риск, и риск оправдался — в этот раз.

В следующий раз Лорен станет более неосторожным. И однажды мы доберемся до него.

Но не сегодня.

Такси выбралось из общего потока и коснулось крыши моего многоквартирного дома на Голливуд-Хиллс. Я вышел и направился к лифтам.

Один из лифтов открылся. Кто-то шагнул наружу.

Что-то насторожило меня в его манере движения. Я повернулся, быстро выхватывая пистолет. Такси могло бы послужить хорошим прикрытием — если бы оно уже не взлетало. Из тени появились еще фигуры.

Думаю, я попал в двоих прежде, чем что-то обожгло мне щеку. Милосердные пули, осколки кристаллического анестетика, растворяющиеся в моей крови. Моя голова закружилась, и крыша тоже закружилась, и центробежная сила уложила меня на пол. Надо мной нависли тени — потом удалились в бесконечность.

Я вздрогнул и пришел в себя, когда чьи-то пальцы коснулись моей головы.

Я пробудился стоя´щим, перевязанный мягкими обтягивающими лентами. Я даже шеей не мог пошевелить. К тому времени, как я это понял, было уже слишком поздно. Человек позади меня закончил удалять электроды с моей головы и ступил в поле зрения, вне досягаемости моей иллюзорной руки.

В нем было что-то птичье. Он был высок и худ, его вытянутое лицо сходилось на подбородке в острый угол. Между залысин в центре лба выступал клин густых, шелковистых светлых волос. На нем были безупречно пошитые шерстяные выходные шорты в оранжевую и коричневую полоску. Скрестив руки и наклонив голову набок, он широко улыбался и ожидал, когда я заговорю.

Я узнал его. Оуэн где-то снял его голограмму.

— Где я? — простонал я, стараясь изобразить, что еще не до конца очнулся. — Который час?

— Который час? Уже утро, — сказал мой похититель. — А над вашим местонахождением можете поломать голову.