— Само собой. Банки органов, выстрел в Пенцлера… и дети. Она быстро свернула в другое русло, и это, догадываюсь, тоже неудивительно.

— Джил, ведь ты ее не допрашивал?

— Нет! — Впрочем, я вздрогнул. Все-таки виновен? — Я только подмечал разные вещи. Думаю, она солгала суду. Я это точно знаю. Но почему?

— Наверно, была не в себе.

— Да уж. Я спросил, почему она вернулась на Луну. Она сказала, что была в плохом настроении и безжизненность Луны ее вполне устраивала. Но она выходила наружу только в тот раз. Хоувстрейдт-Сити вовсе не безжизненное место, и она вовсе не находилась безвылазно в своем номере.

— И что?

У меня не было ответа.

Тэффи проговорила:

— Этим вечером я отправляюсь к Морю Восточному. В Марксграде нуждаются…

— Черт!

— …в хирурге со специальной подготовкой по вегетативной мышечной системе. Я там узнаю кучу нового. Мне жаль, Джил.

— Черт возьми, я просто счастлив, что ты не уехала еще вчера. Я напьюсь с Гарри.

— Повернись. Ты хочешь заснуть? Здесь?

— Я не знаю, чего хочу. Я думал, что не хотел даже разговаривать.

Освещение померкло. Сначала я почти не обратил внимания. Спустя полминуты свет снова разгорелся, и я вдруг оказался сидящим с вытаращенными глазами. На мне выступил пот.

— Ускоритель масс? — спросила Тэффи.

— Да. Она уже в пути. Когда Лукас Гарнер был мальчиком, такое мигание света означало включение электрического стула.

— Что?

— Не важно.

— Ложись. — Она стала трудиться над моим животом. — Не понимаю, почему ты так потрясен всем этим. Мне казалось, она вообще никогда не спала с тобой.