— Нет. Хотя — один раз.

— Когда?

— Сегодня, около двух часов ночи.

Я несколько опешил, кода Наоми подняла эту тему.

— Я думал, что секс — последнее, что будет у тебя на уме.

— Но это наш последний шанс. Разве что ты подождешь шесть месяцев, а потом приобретешь подходящую… — Она умолкла, ужаснувшись.

— Не смешно, — сказал я.

— Да. Прости меня.

— Может, тебя просто обнять? Прижать к себе?

— Нет. — Она в один миг скинула платье.

Я выдернул его из потока воздуха, пока оно летело к кондиционеру. Потом повернулся к ней. Никогда прежде я не видел ее обнаженной. У меня перехватило дыхание. Я поймал себя на мысли: «Где же ты была десять лет назад, когда я так в тебе нуждался?» — и устыдился.

Она открыла ящик в прикроватной тумбочке и достала тюбик геля. Она была фригидна; она ожидала, что будет холодна, и держала этот тюбик на всякий случай. В этом была вся Наоми.

Я не смог довести ее до оргазма. Она имитировала его очень изящно… но не был ли я в долгу у Джила Гамильтона десятилетней давности? Разве он не отдал бы что-то бесценное за эту ночь? Я заставил себя испытать наслаждение.

От любви я перешел к массажу. Массажу меня научила Тэффи — и чувственному, и лечебному. Я смог немного расслабить ее. Наоми лежала на спине, глядя в потолок, пока я трудился над ее руками, и вдруг сказала:

— Я мечтала иметь второго ребенка.

— Но ты же говорила…

— Не важно, что я говорила! — Внезапно она пришла в бешенство.

Я перевернул ее на живот и продолжал массировать, пока она снова не успокоилась.

Мы занялись любовью — или занялся только я. Она не могла сосредоточиться. Я более и не пытался. Я рассказывал ей истории времен моей жизни в Поясе. А она говорила про учебу в колледже. Она спросила, как мне работается в АРМ, и заставила замолчать, когда я произнес слово «органлеггер». И она то и дело смотрела на часы.