— Сумею.

— Ежели справишься — щедро вознагражу, — сказал князь ей.

— Ведите меня к роженице, — ответила женщина спокойно.

Князь подал знак рукой и старуха, закутанная в черное, затопала больными ногами прочь из гридницы, указывая Миланье дорогу. Они поднялись наверх, в покои, расположенные в самой лучшей части терема. Еще не распахнулась дверь в горницу, а знахарка уже услышала тяжкие стоны, полные боли. За порогом она увидела столпившихся подле ложа старух-повитух, те облепили роженицу со всех сторон — двое из них заставляли княгиню глотать темный отвар из глубокой плошки, а прочие давили руками на живот, как бы желая выдавить плод из ее чрева. Княгиня — обнаженная и вся взмокшая — металась под их руками, обезумев от непереносимой боли.

— Как давно она пытается разродиться? — спросила Миланья свою проводницу.

— Со вчерашнего утра, — скрипуче отозвалась та.

— Прочь, дурехи! Не прикасайтесь к ней! — вскричала Миланья и, бросившись к ложу, принялась отталкивать повитух от роженицы.

— Кто тебя тут старшей сделал? — попробовала было возразить ей одна из них.

— Князь! — ответила знахарка резко, и не тратя времени более, принялась распоряжаться: — Пусть они выйдут прочь и больше носа сюда не суют! И пришлите мне шуструю девку в подмогу.

Повитухи покинули горницу, бросая на новоявленную врачевательницу злобные взгляды. Феодосия все стонала, закрыв глаза и беспомощно раскинувшись на широкой постели. Миланья, смочив тряпицу в чане с холодной водой, прижала ее к горящему лбу роженицы, про себя дивясь ее облику: несмотря на долгую родовую муку ее облик не утратил необыкновенной прелести, против которой не устояло бы никакое мужское сердце. Не мудрено, что Ярослав прятал свою жену в тереме и позволял ей казаться на глаза народу!

Миланья зашептала ей на ухо сокровенные слова, призывающие на помощь древние силы. Вскоре Феодосия перестала натужно стонать, вздохнула полной грудью воздух и открыла глаза, посмотрев на Миланью глубоким, осмысленным взором. Глаза у княгини были цвета темного липового меда.

— Кто ты? — прошептала Феодосия пересохшими губами.

— Миланьей меня зовут, — ласково проговорила женщина. — Я помогу тебе разродиться, светлая княгиня.

— Я страшилась, что помру прежде, чем рожу сына князю! Эти старухи хотели убить меня… До чего же больно, больно!..

— Не бойся. Я сделаю так, что ты родишь быстро. Только не кричи на меня и не сопротивляйся. Я положу руки тебе на живот и уговорю твоего сына родиться.

В горницу прибежала девка, присланная в подмогу. Миланья распорядилась приготовить чан с горячей водой и чистое полотно, после чего встать подле ложа и ожидать следующих приказаний. Знахарка, бормоча заклятия, возложила ладони на живот Феодосии.