— Саш, там охранники хотят войти.

Я быстро убрал пистолет, не забыв про предохранитель. Шлёпнул пару раз по щеке Сергея, приводя в чувство.

— Открывай.

— Что тут происходит?! — ворвалось двое — парень и женщина. — Сейчас полицию вызовем.

— У нас всё хорошо, не стоит, — ответил я. — Правда же, Серый?

— Д-да, мы просто поговорили. У нас там еда остывает. Можно я пойду?

Охрана проводила недобрыми глазами, но больше уже не грозились. Позвали её, похоже, те две девушки — стоят теперь и с любопытством смотрят. Я им подмигнул и мы с Настей пошли забирать еду.

Сели рядом с панорамным стеклом. Четвёртый этаж даёт приемлемый обзор на родной Елогорск — не шибко великий, но мощный сутью.

Настю натурально потряхивает. Свой салатик ест едва-едва.

— Испугалась?

— М-м! — покачала она головой. — Просто ты такой крутой был. Как настоящий бандит.

— Бандит?! — чуть не подавился я, щедро умасленным соусами куском мяса.

Очередной пылкий взгляд чудных глаз. Я же, наконец, понял, чего ей так весело.

— Кхм, — прочистил я горло, — несомненно, мне приятна такая реакция. Радуюсь только, что не специально всё, в смысле — не постановка, а честно, от сердца. Только давай мы подберём мне какой-нибудь иной эпитет? А то вся эта романтизация бандитизма и пиратства… — покрутил я кистью, мол, такое себе. — Мне, знаешь, всегда нравились эти старые имперские фильмы про подростков, когда там находился главарь, бравший шефство над ребятами. Они потом боролись с человеческими пороками.

— Главарь банды? — хихикнула она.

— Если смотреть характер жизненного пути, то я скиталец, скорее. Чуждо мне это: сколотить банду, повести на дело, поровну или по заслугам поделить, судить в спорах… Приходится делать нечто подобное, порой, но не моё.

— А я говорю, что как опытный бандит, — вздела Настя подбородок.

— Пчёлка, Пчёлка, — выдохнул я со смехом. — В твоей жизни уже есть один бандит. Самый главный. Ставший причиной твоего появления на свет. Мне его не переплюнуть, а мы, мужчины, как ты может знаешь, всегда соперничаем. Однако, если ты сильно хочешь, могу разрешить называть меня бандитом. Между нами.

— Ой, ой! — качнула она головой. — Сама решу, как тебя звать.

Я только руки поднял в примирении.