— Но я не хочу этого. И мне даже кажется, что не смогу принять такое решение, — на этих словах я обернулся и стал аккуратно разливать кофе по маленьким золотистым чашечкам. — Поэтому хочу попросить прощения.

Она сделала осторожный глоток, кофе несомненно обжег, но тут же расцвёл в её рту букетом.

— Один этот кофе оправдывает всё, Александр. И этот стол со сладостями, и этот день. И Вы. И Ваши прекрасные слова. Можно я просто буду наслаждаться этим? Готова уйти в любой момент, но надеюсь на Ваше снисхождение.

Я тоже сделал глоток и убедился, что зёрна были выбраны правильно, а также, что удалось хорошо их сварить.

— Если бы я прогнал тебя, то никогда бы себя не простил. В знак глубочайшей признательности и восхищения, позволь я преподнесу подарок…

Маленькая коробочка с гербом ювелира легла на стол. Диляра с удивлением посмотрела на меня, узнав чья работа.

— Похоже я недооценила Вас. Это так позорно с моей стороны, — склонила она голову. Сделала глубокий вдох, выпрямилась и одарила меня улыбкой. — Принимаю с благодарностью. Можно посмотреть?

— Буду рад.

Её лицо преобразилось, несколько мгновений я мог созерцать игру эмоций на нём. Затем Диляра овладела собой.

— Как неожиданно получить столь роскошный подарок. Признаюсь, что растеряна. Вы сумели не просто удивить, но и сильно порадовать.

— Очень надеялся, что получится.

Мы помолчали, наслаждаясь кофе и моментом.

— Хочу умереть, — произнесла прекрасная собеседница.

Я погасил первую волну мыслей — Диля не тот человек, в отношении которого подходит обычное мышление.

— Полагаешь, что лучше уже не будет?

— Восточная красота мимолётна. Мы словно первые весенние цветы — рано взрослеем и быстро теряем всякое очарование. Черты становятся грубыми, увеличивается вес, портится характер. Тут ещё и особенности культуры накладываются — когда женщина становится взрослой или тем более бабушкой, то её статус растёт. Это снимает рамки. Никто не будет бить пожилую мать, а вот она уже может. Красивее я уже не буду, но с каждым годом начну становится менее привлекательной для Вас. А что, если мой характер и мировоззрение изменится так, что я откажусь от служения Вам? Насколько ужасный получится тогда человек. Так что, мне самое время умирать.

Я положил в рот немного фисташковой халвы и рассосал. Сделал глоток кофе. Быть господином для такого самородка, как Диляра — непросто. Я вдруг почувствовал груз ответственности. Пусть, она не пытается отбить меня у Насти, но зато настойчиво вручила себя, как подарок. Диля уже в моих руках, в моём доме, в сердце, в душе, в жизни. Я должен поступить, как нормальный человек и изгнать её. С какой стати кто-то должен нести эту ношу, беспокоиться о чувствах другого человека, если на кону счастье всей жизни? Таких историй полно, когда любовный треугольник терзает и пьёт кровь из участников на протяжении десятков лет, пока кто-то не умрёт. Но здесь и сейчас, сплетаясь с Дилярой взглядом, я чётко понимаю, что не смогу. Потому что не хочу. Знаю, что надо, но этого не случится.