– Товарищ Рихе, мне нужно кое о чем вас спросить. Но для начала– попросить. Если, конечно, такую просьбу вообще можно исполнить.

– К вашим услугам, сир.

– Вы не могли бы, э… слегка убавить мощность вашего сигнала?

– Сир?

– Нет, я ни в коем случае не против. Мне нравится, правда. Это очень приятно. Но полагаю, оно же не обязательно должно быть все время, да?

– Вы удивительны, сир. Просто невероятны.

Э нет, вот так делать не надо! Ещё пара делений по шкале, и я паду, окончательно сраженный этим его обаянием. Да, мне будет хорошо, просто замечательно, но потом, когда срок контракта подойдет к концу, боюсь, вести я себя начну ничуть не лучше той необъятной клумбы.

– Товарищ Рихе!

Он не сделал ничего, кроме как щелкнул по одному из щупалец, свисающему на грудь, и все же что-то случилось. Как будто солнце за тучку зашло.

– Я должен принести свои самые искренние извинения, сир. С моей стороны это было слишком дерзко. Но я, как и мой питомец, иногда просто не могу удержаться.

Господи, да о чем он говорит?

– И вы вправе поставить меня на одну ступень с безмозглым животным, если пожелаете, сир.

Так. Ничего не понимаю, хотя, кажется, вот-вот пойму.

Животное. Природа. Бессознательное. Инстинкты.

– Хотите сказать, что это ваше, э… свойство– врожденное?

– Проявление генетической матрицы моих предков. Одно из. Я могу подавлять его, если требуется, но вынужден делать перерывы между курсами терапии.

А терапия– это участие осьминога, да? Помнится, мне он какие-то транквилизаторы точно скармливал, прямо через кожу.

– И сейчас как раз…

– Сейчас я вполне могу снова начать прием препаратов. Благодаря достаточно продолжительной вынужденной паузе, которую подарили мне вы, сир.

Значит, клумба его выгнала, как он и хотел? Только причем тут я? А, ладно, проехали. На повестке дня есть более важная тема.