– Я? Взглянуть, как устроился новый гость. А ты– не знаю. Куда хочешь.

– Назначил нового фаворита, да, Лерыч?

Был бы он моим соседом по двору, и знали бы мы друг друга со школьной скамьи, я бы решил: бесится. Наверное, правильнее бы сказать– ревнует, но такое слово лучше подходит для тёрок между возлюбленными, а у нас с Васей взаимоотношения скорее по типу "и вместе плохо, и врозь никак".

– Если и так, то что?

– Да ничего. Твоё дело. Личное.

Если бы было только моим, ты бы тут стенку не подпирал.

Ну почему просто не взять и не сказать, в чем дело? Есть какие-то сомнения и подозрения, так выкладывай! Знаешь же, что выслушаю до последнего слова. И знаешь, что поверю. Хотя бы на время. До того момента, пока не воткнусь лбом в очередное противоречие.

– Он тебе не нравится?

– Мне с ним детей не крестить.

Тогда какого черта? Хочешь меня предупредить? Защитить? Было бы, от кого.

– Формально, он спас мне жизнь. И не только мне.

– Выполняя святой долг вассала.

– Это умаляет отвагу его поступка?

Вася закинул голову назад, явно стукнувшись затылком о переборку. Надеюсь, что больно.

– Тупишь, Лерыч. Только привычно или нарочно, вот в чем вопрос.

Да просто так. К примеру, чтобы от тебя добиться хоть крупицы Гришиной искренности. Не знаю, на кой ляд мне это вдруг понадобилось, но почему бы и нет?

– А ты злишься. Как будто он лавры у тебя стащил.

Вася оторвался от стены, резко выпрямившись. Хотя, с ним всегда так: смена позиций проходит молниеносно.

– Какие ещё лавры?

– Победителя.