Кому нужен такой солдат, да и просто исполнитель? Со своим особым взглядом на цель и её достижение? Так что, версия болезни, как ни крути, гораздо убедительнее. Хотя и обиднее. Потому что лечение…

Я пропустил тот момент, когда стук чужого пульса начал обретать объем. И вовсе не тот, который гарантируют последние достижения «Долби». Больше походило на звуковое сопровождение процедуры УЗИ, только эхо становилось все глубже и глубже, приливной волной атакуя наушник, словно хотело вырваться из него. Только не наружу, а внутрь. Внутрь меня.

И ему удалось: очередной импульс скатился со своего пика прямиком в мою кровеносную систему. Задал ритм, впитал в себя остатки дребезга и… Растворился. Полностью.

Я снова мог себя слышать.

Да, дыша заемным воздухом, подстроенный под ворованную частоту, но зато с вернувшимся ощущением контроля. С уверенностью, что какое-то время смогу быть… Ну, хотя бы казаться. Таким, как все.

Тем более, что хозяйка машины, которую я успешно обтер задницей, закончила воспитательную семейную беседу и выбралась на свет божий. Даже нарочно оставила дверь открытой: значит, версия про духоту успешно закреплена. Правда, сама Кэтлин выглядит так, будто в помещении и впрямь нечем было дышать. Но я же знаю, что… Или совсем ничего не знаю.

– Наверное, моё поведение вызвало у вас вопросы?

Действительно, рассеянна. Или растеряна. В общем, непохожа сама на себя. Вроде бы так случается, когда внезапно узнаешь что-то новое, плохо укладывающееся в голове. Чувствуешь себя то ли неловко, то ли неуютно, а когда все проходит, становится стыдно. Настолько, что…

– И я должна объяснить?

А я не должен больше беспокоиться. Точнее, должен не. Хотя бы ближайшие несколько часов, поэтому сразу скажу:

– Нет.

Она удивленно распахнула глаза:

– Вы не хотите знать, почему…

– У вас были причины для волнения. Вы волновались. Разве нужны ещё какие-то объяснения? Мне – точно нет.

– Вы… - Кэтлин подошла к «роверу», с водительской стороны. - Почему другие люди никогда так не говорят?

Наверное, потому что они – люди. С чувствами. С желаниями. С кучей степеней свободы. А мне приходится осторожно подбирать слова. К каждому случаю.

– Продолжим в машине? Если вы не против.

Одна часть меня осуждающе скривилась, напоминая о последнем опыте сближения с окружением. Зато вторая, качающаяся на волнах чужого пульса, одобрительно кивнула: мол, очень даже неплохое предложение. И возможность. Побыть с кем-то рядом.

Едва я успел устроиться на сиденье, Кэтлин протянула мне папку:

– Вот. То, что вы хотели.