Ну да, а на что я надеялся? На благоразумную сдержанность маленького ребенка? Ха! Будь он чуть постарше, тогда точно бы промолчал. Чтобы потом, может, даже через много-много лет иметь повод при случае получить плату. За своевременно тактичную немоту.

– Я объясню тебе, в чем там было дело. Позже. - Ласковый поцелуй в лоб. Гребень тонких пальцев, взъерошивший белокурые вихры. - А теперь, Анри, пожалуйста, возвращайся в дом: пора собираться на мессу.

– Да, мама!

Ага, а книгу мы, конечно, оставим на столе, чтобы старший брат её потом волок обратно в библиотеку?

– Нам нужно серьезно поговорить, Франсуа.

Ненавижу это имя. Особенно звучащее из её уст.

– Появилась тема для разговора? А я и не заметил.

В выражении лица Элены-Луизы Линкольн, урожденной баронессы де Морси, не изменилось ровным счетом ничего. Прямота спины стала немного напряженнее, это да. Как будто кто-то крутанул валы невидимой дыбы.

– Через несколько дней ты станешь совершеннолетним.

– Спасибо за напоминание.

– Это означает, что тебе пора определяться с дальнейшими действиями.

– Действиями?

Жаль, что младший братец ушел, потому что сейчас как раз смог бы получить наглядное представление о том, каково это, когда на тебя смотрят и в упор не видят. Ну же, мама, признайся, наконец, что за приятный глазу предмет для наблюдения нашелся вдруг у меня за спиной? Там ведь нет ничего, кроме стены беседки. Я проверял. Неоднократно.

– Уважающий себя мужчина всегда самостоятельно обеспечивает свои и не только свои потребности. Кроме того, в семье Линкольнов заведено…

Как красиво мы говорим! Про семью в особенности. И право, это же сущая мелочь, что моя фамилия звучит иначе, верно?

– Мне отказывают от дома?

Фокус внимания все-таки сместился на моё лицо. Недовольно. Можно сказать, возмущенно.

– Франсуа, это не повод для шуток.

– Ты просила о серьезном разговоре, так что я не шучу.

– Ни я, ни Джозеф никогда не оставим тебя без поддержки. Любого рода. Но это никоим образом не означает…