Его позицию только слепоглухонемой идиот во всей империи не знает. За что, собственно, дед и был отлучен от дома и от двора на веки вечные. Но дерьмо, видимо, продолжает играть. Прикрыв глаза, я позволил до этого момента остававшимся спокойными темным нитям развернуться и начать заполнять мое тело. После экспериментов в медицинском отсеке на дирижабле, я без труда мог в любой момент увидеть их. И даже сделать так, что тьма не касалась глаз, обходя этот участок, словно обтекая его. Княгиня могла почувствовать эти шевеления темноты внутри меня, но сейчас мне было это безразлично. Мой гнев будет направлен не на нее, и она это знает, собственно, как и то, что после прямых оскорблений из уст мужчины, я просто вынужден защитить свою честь и честь своих спутниц.

Я уже хотел открыл было рот, чтобы уточнить некоторые детали, как княгиня вскочила на ноги, со скрипом отодвигая от себя массивный стул, и оперлась руками о стол. Лицо ее побелело от гнева, это состояние я не мог спутать ни с каким другим. Так вывели княгиню только однажды, когда Николенька и Софья немного подшутили над гостями, за что и были наказаны. Все же им было меньше десяти, а что им могли сделать, кроме как расставить по углам. Я невольно улыбнулся воспоминаниям.

— Николай мертв, и ты не имеешь права врываться в мой дом, чтобы пытаться оскорбить его память, — голос матери упал до шепота. Стоящая посредине стола хрустальная ваза покрыла льдом и в наступившей на мгновение тишине отчетливо послышался громкий треск лопнувшего стекла. Хорошо еще, что не взорвалась, а то нас бы всех как шрапнелью посекло. Я даже вздрогнул, но концентрацию не потерял, а приготовился помочь княгине избавить нас от присутствия выжившего из ума старика путем выкидывания его в дверь. Никакого конкретного заклинания я не готовил, в данном случае, просто потока неоформленной силы будет вполне достаточно.

— Я возношу хвалу Господу, что твой сын… — договорить он не успел, потому что, пролетевший мимо меня ледяной поток, от которого просто веяло потусторонней жутью, ударил незваному гостю в грудь и пригвоздил к двери.

— Вам было запрещено приходить в этот дом, — холодный голос княгини потерял малейшие признаки человечности. — И этот запрет всецело поддержал мой муж и император. Кроме того, никто этого запрета не отменял. И мне совершенно плевать на то, что вы в очередной раз себе навоображали. Вон из моего дома! — и продолжающийся изливаться поток вынес его в коридор. — Стража! — В столовую заскочил бледный гвардеец. — Кто пропустил сюда этого человека?