С удовольствием бы не встревала, но жаль было терять 300 пунктов опыта даже ради того, чтобы подпортить жизнь Шарлатану. Глянула на карту — парень уже в нескольких кварталах отсюда. Нет, благодарностей мне от него не надо, то, что он ничего не увидел, уже достаточная награда.

— Можешь ведь, — я похвалила ножик, убирая его на место. Его покорность не могла не порадовать.

А день-то начинает налаживаться!

Воровская парочка исчезла, теперь мне никто не помешает заняться настоящими делами.

***

В тот момент, когда я переступила порог средненькой египетской таверны, Октавиан разговаривал с игроком 29 уровня о каких-то квестовых делах. Села дожидаться его за столиком чуть поодаль, попросив стакан прохладного сока.

— Два медяка, — подавальщица поставила передо мной кружку с абрикосовым нектаром.

— Держи, — подкинула ей монетки… а спустя секунду нахмурилась.

Денежек в моём кошельке стало куда меньше, чем должно быть. Медь и серебро на месте, но золото… Вместо положенных 20 монет осталось только 15! Несколько секунд тупо смотрела на них, пытаясь понять, когда успела потерять и, главное, как? Деньги хранятся во внутренней сумке, а ВЦ никогда не отбирает их без ведома хозяина даже на налоги.

Меня ограбили. Каким-то непостижимым образом ограбили!

Тефия, кто же ещё! Вот ведь @#$%^&!.. Запишу эти 5 золотых на счёт Шарлатана.

Чтобы отвлечься от «убийственных» мыслей, открыла расписание сражений. Осада Александрийской крепости начнётся только через несколько дней, как раз успею взять 20 уровень, чтобы самой поучаствовать. А что? Малышей на войну тоже берут, тем более на такую знаковую. Битва будет жестокой, но это наша земля, разве можно стоять в стороне?

— Ждать невыносимо. — Захватив свою кружку с пойлом, Октавиан наконец-то пересел ко мне. — Не сейчас, когда до финала остался последний, чисто декоративный шаг.

— У меня тут идея появилась. Что ты думаешь об осадах? — Я коротко обрисовала ему свой план. — Составишь мне компанию или отсидишься в Мемфисе?

Глаза Октавиана блеснули не хуже серьги в ухе.

— Римляне не прячутся от сражений, даже если они не наши. К тому же, кто-то должен защитить тебя от греков.

— Так и знала, что нравлюсь тебе! — я расплылась в самодовольной улыбке. — Но наши семьи меж собой враждуют сотни лет, влюбиться нам с тобой страшней любого шторма.

— Не начинай, египтянка, иначе договоришься — заберу с собой в Рим.

— Ладно, молчу. Для твоей любимой родины я ещё слишком молода.

— И едва можешь связать два слова в предложении.